в день у нее уходило, то есть улетало. В магазине, если помните, по рубль тридцать, а у нее экологически чистые по…

— Ты к чему мне это рассказываешь?

Варвара задумалась и вспомнила.

— Сегодня как раз перед обедом мужик пришел солидный. Не один, а с женой. Раньше его здесь не было. Выбрали лучший столик в уголке — тот, который вы всегда выбираете, когда ваше начальство приезжает. Начали заказ делать… Лиза их обслуживала.

— Какая Лиза?

— Официантка, вы ж ее знаете. Так в этот момент мужику кто-то позвонил. Он ответил — и сразу в лице переменился. И как начал кричать в трубку: «Ты кто такой, чтобы мне звонить? Кто тебе мой телефон дал, бычара конченый? Хочешь встретиться, так я тебе организую встречу. С Господом Богом. Хотя ты ему не нужен. Я тебя в параше закопаю, а таких вонючих на небо не пускают!»

— Так прямо и сказал?

— Буквально дословно. Лиза молодая, и память у нее не дырявая. А потом и Алена Сорокина подтвердила: она все то же самое слышала из-за стойки.

— Но и что с того?

— А я знаю? Но, похоже, кто-то с кем-то кусок не поделил. Вы же знаете, что у меня три ходки, и я всякие речи слышала. Тут базар конкретный был — судя по всему, терки немаленькие будут. А мужик этот выглядел очень солидно, и баба у него представительная.

— На чем они приезжали?

— На красной иномарке. За рулем как раз баба была. Но что за марка, Лиза не поняла. Но разозлили того мужика, он сразу встал и сказал, что ничего заказывать не будет. Лиза сказала, что они могут взять только что приготовленную пиццу или роллы. Этот мужчина махнул рукой и пошел к выходу, потом вернулся и положил на стол тысячную для Лизы. Вот такой расклад у нас. Лиза за смену не всегда столько имеет, а тут ни за что. Нежадный мужик, видать. Вот наша девочка и прониклась, сказала, что раз он такой добрый, то нехорошо, если ему опасность какая угрожает.

— Как они между собой общались? — спросил Николай. — Имена называли?

— Конечно. Она называла его «дорогой», а он ее Берточкой. Девочки их не видели никогда прежде: наверное, неместные. Если только не из Ингрии, но и тамошних мы почти всех знаем. Того парня, которого убили на днях, видели… Мы тут даже выясняли, кто мог его убить. Почти все решили, что это сделала его девушка. Она же моложе его лет на двадцать.

— На двенадцать.

— Какая разница? Ну все равно она — молодая. А тут мужчина при деньгах. С шикарным домом.

— Не было у него денег, и дом он продал. Ты бы у Сорокиной спросила: она все про него знала.

— А кто ж тогда?

— Вопрос не ко мне. — Францев посмотрел на дверь. — Пойду я. Происшествия будут. Восьмое марта у нас без происшествий не обходится. Прямо как день десантника. В ВДВ из поселковых человек двадцать или тридцать служили. А драк второго августа столько! Вот и сейчас празднуют бабы, а дерутся мужики.

— Зато другие дни нормальные.

— Когда не убивают, — согласился Францев.

Он пошел к выходу, но Краснова догнала его и всучила букет.

— Для жены твоей, — шепнула она, — для Леночки. Повезло тебе с ней.

Он не стал спорить, забрал букет. Потом почувствовал, что Варвара в карман его куртки сует бутылку, но сделал вид, будто ничего не заметил.

Букет он положил на заднее сиденье своей служебной «Нивы», салон сразу наполнился ароматом орхидей. А бутылку коньяка Николай спрятал под пассажирским сиденьем.

Вернувшись в служебный кабинет, он отыскал в компьютере номер телефона участкового той территории, где была зарегистрирована гражданка Романова Елизавета Петровна. Позвонил ему, но никто не ответил.

Глава одиннадцатая

Вернулся он поздно, но дети еще не спали, видно, что Лена специально не укладывала их. И потому пришлось ползать по мраморному полу гостиной, катая модель полицейского автомобиля и изображая вой сирены.

— Вау, вау, вау, вау! Внимание всем постам! — четко выговаривая каждое слово, кричал Николай. — Срочно принять меры к розыску и задержанию лица, находящегося в автомобиле «Порше Панамера».

Впереди ползал маленький Степик, толкал перед собой маленькую модельку «Порше» и заливался счастливым смехом.

Потом, уже когда уложили детей в постель, сын попросил сказку.

— Какую? — поинтересовался Николай.

— «Три поросенка».

Эту сказку Францев рассказывал уже раз пятьдесят, время от времени добавляя в нее новые подробности.

— Жили-были три поросенка…

— Ниф-Ниф, Наф-Наф и Нуф-Нуф, — опередил его Степик, — это я уже знаю. Давай с того места, когда волк вышел из госпиталя и пошел покупать себе бронежилет с четвертым уровнем защиты.

— А что волк делал в госпитале? — удивилась Лена, которая хотела выйти из детской, но, услышав Степика, замерла на пороге.

— Ему там пришивали хвост, после того, как Наф-Наф отстрелил его. Волк хотел ограбить банк, а поросята работали в охране, ну и завязалась перестрелка. Волк едва ушел, прихватив отстрелянный хвост.

— Теперь все понятно, — успокоилась мама, — а я уж подумала, что он простудился.

Лена спустилась вниз и стала ждать мужа. В комнате пахло цветами — на каждом подоконнике стоял букет. Лена радовалась такой красоте, и то, что муж не купил ни одного из них, ее не смущало. Покупать букет за тысячу рублей — это приличный удар для семейного бюджета. А так зашел участковый Восьмого марта на рынок — и ему в качестве уважения букетик для жены Леночки.

Спустился Николай.

— Что там с волком? — обратилась к нему Лена. — Жив еще?

— Волк еле ушел, — вздохнул муж, — с трудом вырвался из поросячьего окружения, утек в темный лес, где вырыл себе блиндаж с амбразурой для стрельбы и установил минные поля. Но у поросят есть миноискатель, гранатомет и армейская фляжка с пепси-колой.

— Лучше с квасом.

— Ты права, — согласился Францев, — завтра Наф-Наф откроет фляжку и обнаружит там не колу, а квас, и все поросята будут петь и плясать от радости, потому что квас способствует меткости стрельбы, а от колы только писать хочется. По себе знаю.

— Я сегодня полдня пыталась найти в Сети Елизавету Романову, — начала докладывать Лена, — сотни разных, но все не те. Есть одна с похожими данными, но она замужем и у нее двое детей и четырнадцать невыплаченных кредитов.

— Похожа на нашу?

— Похожа, но блондинка. Я нашла номер ее телефона и позвонила, но отвечает постоянно какой-то мужик. Говорит всегда одно и то же: «Ее нет, а что вы хотите?» С пятого раза