Помню, однажды я лежала в постели и чувствовала себя немного подавленной. Я говорила себе: «Мне нужно подумать, что делать дальше». Был 1979 год. Ронда хорошо справлялась со своей работой: она находила для меня заказы, но все это были только шоу в кабаре. У меня же были поистине грандиозные мечты. Я хотела, чтобы мои выступления собирали полные залы. Как у The Rolling Stones и Рода Стюарта. Звучит, как амбиции сорокалетней певицы, чьи лучшие годы, казалось, уже прошли. Но я даже тогда не зацикливалась на возрасте. Я не выглядела на сорок лет. Я носила парики, а под ними пряталась седина, которую никто не видел! Я танцевала как заведенная, носилась по сцене словно юла. Я чувствовала себя молодой, полной сил и энергии женщиной. А нуждалась я в руке мастера, который задаст верное направление моему движению по карьерной лестнице.

Рава Дэли, одна из моих танцовщиц, рассказывала, что знает менеджера по имени Ли Крамер, чьей клиенткой в свое время была Оливия Ньютон-Джон. Рава убедила меня, что мне нужно связаться с Ли и его помощником, австралийцем по имени Роджер Дейвис, который буквально только что как раз прибыл в Америку. Я послушалась и назначила с ними встречу. Роджер знал все про Айка и Тину, и ему также была знакома моя песня «Nutbush City Limits», которая в какой-то момент стала хитом в Австралии. Роджер был молод, ему было всего двадцать шесть, но у него уже был опыт в индустрии шоу-бизнеса. Перед тем как Роджер переехал в Америку, он успел поработать музыкантом и администратором гастролирующей группы, а еще он был менеджером популярной австралийской группы под названием Sherbet в те годы, когда она имела наибольший успех.

Теперь мы с Роджером шутим про нашу судьбоносную встречу и первое впечатление, которое произвели друг на друга. Я подумала, что Роджер выглядит старше своего возраста – мне показалось, что ему чуть за сорок. А еще я никогда не видела человека, у которого было столько хлама – его офис буквально разрывался от книг, пластинок и прочей ерунды, и все это было сложено в кучи вокруг него самого. Создавалось впечатление, что он какой-то барахольщик.

А что он подумал обо мне? Зная о нашей с Айком нашумевшей истории, Роджер ожидал увидеть женщину постарше. Благодаря парику я всегда выглядела моложе своих лет. Моя одежда тоже создавала образ более молодой женщины. Он послушал несколько исполненных мной песен (казалось, это его не впечатлило) и посмотрел на меня так, будто не был уверен, что делать со всем этим странным сочетанием противоречий. Роджер говорил мало, но когда делал это, то аккуратно подбирал слова. «Что вы хотите?» – спросил он с задумчивым видом.

Я повела себя предельно честно, поскольку не было смысла вести себя иначе. С тех пор как я ушла от Айка и стала жить своей жизнью, я узнала, что амбициозна. Я сказала: «Ну, я только что развелась. Я в долговой яме. Мне нужен менеджер. Нужна звукозаписывающая компания. Я хочу записать новые альбомы. А еще я хочу собирать полный зал слушателей, как The Rolling Stones и Род Стюарт». Этими словами я выложила все карты на стол. Если даже Роджер посчитал меня сумасшедшей после такого ответа, он этого не сказал. Я рассказала ему, что выступаю в «Венецианской комнате» в отеле Fairmont в Сан-Франциско и пригласила его и Ли Крамера туда.

Я почувствовала себя гораздо лучше, когда вышла из офиса, потому что теперь я знала, что сделала что-то для своего будущего. Я не знала, что из этого выйдет. Он просто сказал, что приедет, но это не означало, что он действительно это сделает. Но дав ему знать о себе, я сделала шаг в правильном направлении. Я стала сама управлять своей карьерой, взвешивая каждый свой шаг и делая свой собственный выбор. Это придавало еще больше сил и уверенности.

В отеле Fairmont в Сан-Франциско зрители оказались милыми, но скучноватыми. Те, кто постоянно приходил посмотреть шоу в «Венецианской комнате», отличались от поклонников Ike and Tina Turner Revue своей напыщенностью и серьезностью. Они были одеты с иголочки и удобно усаживались за столики, попивая коктейли и наслаждаясь представлением. Мое выступление все-таки выделялось на фоне остальных, однако нужно было постараться, чтобы показать свои таланты и в то же время уместить их в рамки кабаре-постановки, которая отличалась от постановок в местах, где я и Айк когда-то выступали. Костюмы сочетали в себе то, в чем я выступала раньше, и яркие штрихи от Боба Маки: обилие кожи, искрящейся ткани и блеска. Чтобы сделать музыку уместной, я смешала известные хиты (такие, как «Disco Inferno») со старыми фаворитами (вроде «Proud Mary»).

Каждый раз, вглядываясь в толпу, я надеялась увидеть Роджера и Ли, но они заставили меня ждать целых две недели. Они не приезжали в Сан-Франциско вплоть до последнего выступления. А когда я увидела этих молодых людей в зале… У меня до сих пор зашкаливают эмоции, когда я об этом думаю. Для меня это было очень важно. Я подумала: «Они приехали… Здорово!» Я знала, что у меня получится хорошее представление, потому что теперь я свободна. В конце концов, я придумала собственный танец и сама его танцевала. У меня был свой оркестр, который играл ту музыку, которую я выбирала (причем в нужном мне темпе). Нет, я делала это не ради денег. Я делала это из-за любви к своей работе, и публике передались все эмоции, которые были на сцене. Все это воодушевило людей. Леди в черных платьях и жемчугах встали и начали двигаться под музыку. Никогда не забуду заголовок в одной из газет на следующий день. Там было что-то в духе: «Прошлой ночью Тина Тернер смахнула паутину с Ноб Хилл»[22]. И это было на самом деле так!

После шоу Роджер и Ли зашли ко мне за кулисы. Ли оценил представление по достоинству. Роджер же был просто восхищен, что было безумно приятно, потому что именно на него были сделаны все ставки, именно с ним мне предстояло работать. Это была судьбоносная встреча двух людей, искавших друг друга, двух людей, стоявших на пороге новой жизни. Он искал артиста. Я искала менеджера. Его амбицией было зажечь звезду, а мне нужен был тот, кто поверит в меня. У нас обоих было то, что мы искали. Я думаю, Роджер – брат, которого у меня никогда не было, а я его сестра, которой у него тоже никогда не было. Мы сплотились в одну команду, как только начали работать вместе.

Ронда поняла, что я нуждаюсь в менеджере с далеко идущими планами. Роджер был хорош во всем, но что меня в нем действительно впечатлило, так это то, что он считал важным завоевать внимание зрителей в Европе. Многие американцы, работающие в индустрии шоу-бизнеса, не хотели признавать, что существуют другие части света и другая публика. Роджер же, возможно, из-за того, что сам был иностранцем, всегда мыслил глобально. С ним я работала в международном масштабе, ездила по всем странам – от Польши до Азии. С его помощью я убрала из своего шоу элементы ночных клубов Лас-Вегаса: кричащие костюмы и некоторые из эпизодов. Мы выстроили в одну линию танцоров, а оркестр одели в черные костюмы для карате. Музыканты терпеть их не могли, но эти костюмы были недорогими и не особо заметными. Как я и хотела, мы создавали рок-н-ролл-шоу. Я никогда еще не была так счастлива – я даже представить не могла, что могу быть такой счастливой.

Самой сложной задачей было найти звукозаписывающую компанию. Я помню, как Роджер говорил: «Дорогая (он всегда называл меня «дорогая»), каждый раз, когда я произношу имя «Тина», они вспоминают про Айка». Руководителям звукозаписывающих компаний промыли мозги насчет него, поскольку у него была репутация опасного и непредсказуемого человека. Теперь его асоциальное поведение стало для меня клеймом. Роджер и не представлял, что будет так сложно заслужить их доверие. Но он никогда не сдавался. Он стал мыслить стратегически. Это и делало его превосходным менеджером. Он знал, что есть много путей к заключению контракта со звукозаписывающей компанией. И он пытался определить, какой из этих путей будет наилучшим для меня. Я думаю, его всегда восхищала моя уверенность в том, что все получится.