Скоро впереди показались дома арендаторов. Всего их было пять. Столько семейств обрабатывало сто акров земли. Когда Джеймс и Белла подъехали ближе, из домов вышли их обитатели и остановились в ожидании. Повсюду бегали дети. Одни играли в мяч, другие бросали палку большой рыжей собаке. Заметив Джеймса, они оставили свои дела и бросились ему навстречу.

— Блэквуд! Блэквуд! — раздавались радостные крики.

Джеймс рассмеялся, спрыгнул на землю и стал здороваться с ребятишками. Самого младшего он поднял и посадил на плечи, у другого взял палку и бросил ее собаке.

К немалому удивлению Беллы, оказалось, что герцог знает всех малышей по именам, не говоря уже о взрослых.

Сколько раз он успел здесь побывать?

Словно прочитав ее мысли, он сказал:

— Мальчиком я проводил здесь лето.

— Но дети… откуда вы знаете, как их зовут?

Герцог виновато моргнул и осторожно поставил на землю малыша, сидевшего у него на плече.

— Всю последнюю неделю я приходил сюда каждый день.

Как же ей хотелось стереть ухмылку с его красивого лица! Но вместе с тем ее приятно удивило, что герцог проявляет столь искренний интерес к арендаторам. У Роджера было больше земли и арендаторов, однако он никого не знал по именам и уж тем более никогда не интересовался их детьми. Его занимало только своевременное поступление арендной платы, позволявшей ему поддерживать привычный образ жизни и удовлетворять любовь к спиртному.

Трое фермеров с мозолистыми руками и темными от ветра и солнца лицами завели с Джеймсом разговор о том, какое поле оставить под паром и какой можно ожидать в этом году урожай.

Они считают, что он настоящий владелец Уиндмур-Мэнора. Белла помедлила, не зная, как прояснить вопрос, но ей на помощь пришел герцог.

— Позвольте вам представить миссис Синклер. Так получилось, что мы оба претендуем на владение поместьем, но, надеюсь, вопрос будет урегулирован в самом ближайшем будущем.

Фермеры недоуменно посмотрели сначала на Беллу, потом на Джеймса.

— Простите, ваша светлость, но мы очень рады, что не сэр Ривз владеет этой землей. Он пробыл здесь всего несколько дней и сразу заявил, что поднимет арендную плату. Ваш отец, старый герцог, не часто здесь бывал, но всегда относился к нам по справедливости и не поднимал арендную плату, да еще так сильно, как это хотел сделать сэр Ривз.

— Кто бы ни стал здесь хозяином, — решительно сказал Джеймс, — арендная плата не будет повышена.

Почему-то Беллу не возмутило, что решение приняли без нее, кивнув, она подтвердила:

— Его светлость прав.

В это время маленькая девочка — шести лет, не больше, — подошла к Белле и заглянула в корзину.

Белла опустилась на колено и подняла закрывавшую выпечку ткань.

— Хочешь булочку?

Карие глаза малышки округлились от удивления. Она прикусила нижнюю губу, немножко подумала, потом нерешительно протянула ручку и взяла булочку. Откусив немного, она подняла глазенки на Беллу.

— Ты красивая. Ты его жена?

— Нет, мы не женаты, — усмехнулась Белла.

— Но ты же с ним?

— Только сегодня. — Белла взглянула на женщин, стоящих у дверей одного из домов и с интересом наблюдающих за происходящим. — Которая из них твоя мама? — спросила она.

Девочка указала на одну из женщин в самом центре группы.

Белла подошла к селянкам и представилась. Они вели себя сдержанно, не зная, кто она такая. Белла попыталась разговорить их:

— Вам что-нибудь нужно от хозяйки Уиндмура?

Мама девочки, прежде чем ответить, нерешительно посмотрела на остальных.

— Нам необходимо починить крыши, но его светлость после первого же визита сюда выделил средства из собственного кармана.

— А еще он начал строительство нового дома, — вмешалась другая женщина. — У нас две семьи живут вместе, но когда Джастина родила пятого, стало очень уж тесно.

Белла была удивлена щедростью Джеймса. Правда, немного поразмыслив, она пришла к выводу, что дело вовсе не в щедрости. Просто он ни минуты не сомневается в том, что выйдет победителем из их сражения за эту землю. Но она была бы слепой, если бы не заметила, с каким уважением и обожанием взирают труженики Уиндмура на герцога Блэквуда.

Подошел Джеймс, держа под уздцы и Максимуса, и ее кобылу. Широко улыбнулся, и от его белозубой доброй улыбки у Беллы затрепетало сердце.

— Вернемся?

— Конечно.

Но раньше, чем Белла успела сесть в седло, к ним подбежала маленькая белокурая девочка. Она махнула ей рукой, чтобы та наклонилась, и прошептала прямо в ухо:

— Мама говорит, что если ты выйдешь за него замуж, то можешь остаться.

Вернувшись, Белла обнаружила, что ее с нетерпением ожидает Эвелин, и вспомнила, что они собрались пройтись по магазинам. Мероприятие обещало быть волнующим, ведь Белла целую вечность не имела возможности купить себе даже какую-нибудь мелочь. Роджер испытывал извращенное удовольствие, выбирая для нее платья, которые ей не нравились. Она поспешила переодеться в платье, пристойное для вдовы, потерявшей супруга меньше года назад, и поспешила к Эвелин, прогуливавшейся у дома.

Первым делом они зашли в имеющий хорошую репутацию магазин одежды в Сент-Олбансе. В отличие от худых как щепки, склонных к снобизму французских модисток в Лондоне владелица этого магазина, миссис Фишер, была симпатичной, пышущей здоровьем англичанкой с приветливой улыбкой. У стен стояли вешалки с платьями, на мольбертах — наброски новых моделей, а на столах были сложены рубашки, чулки, веера, зонтики и перчатки.

Эвелин указала на платье аметистового цвета, надетое на манекен, стоящий в углу.

— Вы будете выглядеть в нем восхитительно. Цвет подчеркнет изумрудную зелень ваших глаз.

Белла коснулась кончиками пальцев нежного шелка и восторженно прошептала:

— Красиво.

Эвелин посмотрела на платье Беллы.

— Я заметила, что вы не носите черное дома. Жаль, что на людях можно появляться только в трауре.

Белла ненавидела траурное платье и с радостью сожгла бы его. И хотя Эвелин знала, что ее союз с Роджером не был браком по любви, горожане считали ее горюющей вдовой, и она не имела желания их разубеждать.

— Еще года не прошло, как ушел Роджер.

Эвелин легкомысленно улыбнулась:

— Я никогда не была сторонницей строгих норм поведения.

Слава Богу, подумала Белла. Ей нравилась Эвелин, ее прямота, отсутствие склонности осуждать других людей. Чета Хардинг скоро уедет обратно в Лондон, и она лишится только что обретенной подруги. В браке ей не позволялось иметь подруг — это был еще один способ изолировать ее от общества, — и Белла только сейчас поняла, как сильно ей не хватало женского общества.