— Кровь-то остановилась. Но много вылилось. Придется теперь стирать форму и бронежилет с разгрузкой. Ничего, домой возьму, жена этим займется. Ранение хлоргексидином обработал. Да тут еще одна женщина с конвейера дала мне пузырек с березовым дегтем. Они часто пальцы себе режут. Сказала, что деготь и кровь останавливает, и рану дезинфицирует. Ну да, кровь и в самом деле быстро остановилась. Только запах не самый приятный.

Запах и я чувствовал, хотя сразу не понял, откуда он идет. Березовый деготь вообще штука пахучая. О его свойствах у нас в спецназе давно известно.

— Деготь — это лекарство наших предков. В старину в поход брали деготь и мед, чтобы раны обрабатывать. От всякой кровососущей нечисти помогает, комаров, клещей, оводов и прочего подобного. А ранение, хоть и легкое, вы обязательно в рапорте отразите, — посоветовал я.

— Да я его уже отразил, — сказал майор и отчего-то застеснялся.

Видимо, он охарактеризовал этот свой поступок как геройский. Мол, я после такого ранения не вышел из боя.

Мне доводилось видеть людей, которые продолжали бой и с несколькими осколками в голове. Встречался я и с такими героями, которые после царапины, нанесенной пулей, бежали в санчасть и требовали, чтобы их уложили на койку.

Я вытащил из кармана телефон, предназначенный для связи только с полковником Самохиным, закрыл дверцу микроавтобуса, чтобы не мешать майору дописывать рапорт, отошел в сторону и сразу послал вызов. При этом я коротко посмотрел на водителя второго микроавтобуса, который приспустил на своей дверце стекло и курил, пуская дым в небо. Солдат глядел куда-то в сторону и, кажется, совсем не намеревался слушать мой разговор. Но я все же отошел подальше, чтобы меня не было слышно.

Господин Генералов ответил быстро:

— Рад услышать тебя, Виктор Вячеславович.

— Взаимно, Валентин Юрьевич. Раньше доложить ситуацию возможности не было. Участвовал в боевой операции по освобождению заложников.

— Мне уже доложили, что произошло. Но как ты-то туда вмешался? Это вроде бы совсем не твоя нынешняя стезя. К работе инструктора по рукопашке данная боевая операция никакого отношения не имеет.

— Сегодня дежурная группа захвата, товарищ полковник, вышла на службу в ослабленном составе. Майор Конопольский вынужден был оставить четверых самых опытных бойцов в областной больнице. Они охраняют палаты Тамары и той медсестры, которая покушалась на ее жизнь. Именно по этой причине полковник Альтшулер попросил меня усилить группу Конопольского. Я в стороне оставался, на дистанции, и даже приказов никаких не отдавал. Только взял на себя выполнение пары конкретных деликатных эпизодов и вполне удачно справился.

— О твоих действиях я уже знаю. Подполковник Данилко доложил по городскому телефону полковнику Альтшулеру. Я слушал запись разговора. Больше всего Данилко восхищался, как ты сломал пальцы на руке какому-то бандитскому шефу. Потом уже по сотовому телефону докладывал в подробностях подполковник Балакирев. Этот вообще оценил твои действия на высшем уровне. Дескать, ты один все сделал.

— А за что тогда получил боевое ранение командир группы захвата?

— За дело, наверное. Куда его ранило?

— Пулей оторвало мочку уха. Еще две удачно принял на себя бронежилет.

— Ну уж это-то точно за дело! — сделал вывод полковник. — Получит профессиональную непригодность, потому что к замочной скважине ухо прикладывать не сможет. Но если уж ему покатило, то в следующей боевой операции бандиты какие-нибудь этому герою еще и глаз выбьют, чтобы он больше в ту же замочную скважину не подсматривал.

— Нет, это ни к чему, товарищ полковник. Глаз ему, я думаю, еще сгодится. Майор Конопольский вообще-то парень неплохой. Только излишне толстоват. Но живот его убрать не проблема. Я этим займусь на занятиях. Он бывший боец, умеет себя заставлять работать, при всей своей толщине достаточно ловко передвигается. Если похудеет, то из него может получиться нормальный спецназовец. Вдобавок в данной операции я выполнял задание, полученное от вас и ГРУ.

— То есть?.. — Самохин не понял, куда я клоню.

— Вы же хотели, чтобы я себя хорошо зарекомендовал. Я так и поступил, и вышло у меня, мне кажется, достаточно неплохо. Это еще не оперативная работа, но уже первый шаг к ней.

— Да, наверное. Только я тебе рекомендую не рисковать излишне.

— Настоящий риск никогда не бывает излишним. Я привык к нему. Характер у меня такой, товарищ полковник.

— Ладно, заболтались мы с тобой. К Тамаре ты больше не ездил, как я понимаю?

— Времени не было. Но еще успею съездить.

— Звони, если что. Новости будут, я сам тебя вызову. Хотя сделаю это в любом случае. Есть у меня мысль насчет того, как отыскать Боба. Обсудим с тобой, что можно будет сделать. — Полковник Самохин отключился от разговора.

Я убрал аппарат в карман, после чего вернулся в свой микроавтобус. Майор Конопольский уже завершил написание рапорта и внимательно читал его, водя пальцем по строчкам.

Вскоре все мы отправились в управление ФСБ.

Время было уже позднее. Я не намеревался задерживаться, помнил о том, что мне еще предстояло навестить жену в больнице. Я зашел в дежурную комнату спецназа ФСБ, снял бронежилет, освободил его от пластин и повесил сушиться. Свой собственный мокрый костюм я запихал в сумку, намереваясь дома его дополнительно выстирать и благополучно носить дальше вместо чужого, реквизированного на хладокомбинате.

Еще мне следовало завезти мешок с собачьей шерстью в офисное здание, расположенное на проспекте Победы, и сдержать слово офицера, которым я по традиции дорожу. Если я обещал бабушке, сидевшей на проходной, сделать это, то обязан был так и поступить. Пусть она вяжет из этой шерсти все, что сочтет нужным.

Я прикинул в уме все дела, которые мне предстояло выполнить, и хотел было уже пойти к своей машине, оставленной на парковке рядом со зданием, когда в дежурную комнату спецназа вошел полковник Альтшулер.

— С удачным завершением операции вас всех! — сказал полковник и мне, и майору Конопольскому, и бойцам, которые переодевались тут. — Твой рапорт я прочитал, — сообщил он командиру группы захвата. — А ты, Виктор Вячеславович, зайди прямо сейчас ко мне. Я в своем кабинете буду.

Я завершил свои дела в дежурной комнате и вынужден был отправиться не на парковку к своей машине, а не третий этаж, в кабинет Альтшулера. Туда он сразу и ушел, как мне показалось, излишне торопливо. Я даже подумал, что в кабинете его кто-то ждет. Впрочем, я еще не дошел до такого физического состояния, при котором подъем на третий этаж должен был бы стать для меня проблемой.

Я поднялся по лестнице, постучал в дверь, дождался приглашения и вошел в кабинет.

Мои недавние ощущения оказались реальными. В кабинете сидел генерал-майор в форме. Раньше я не встречался с начальником областного управления ФСБ генерал-майором Сардановским, но без труда догадался, что это именно он и есть.