Мы не можем обратиться за помощью в консульство, потому чтоне знаем не только где оно находится, но и где находимся мы сами. Мы где-то вгорах. Кругом лес. У нас нет связи. Этот мобильный телефон оказался в нашихруках совершенно случайно. Мы больше никак не сможем с вами связаться. Найдитенас, пожалуйста, и верните домой. Мы вас всех очень любим. Очень-очень. Мысожалеем о том, что всегда очень плохо относились к нашей милиции. Мы очень обэтом сожалеем, потому что, как бы мы вас ни ругали, в глубине души мы всегданадеялись на то, что вы нас всегда защитите. Всегда.

Неожиданно Ленка опустила трубку мобильного телефона вниз ипосмотрела на меня растерянным взглядом.

– Лен, ты чего?

– На том конце провода сказали: «Пить надо меньше!»

– Что, прямо так и сказали?

– Прямо так и сказали.

– А ну-ка, дай я позвоню.

Я буквально выхватила у Ленки трубку и принялась звонитьсама. Когда на том конце провода послышалось знакомое и такое родное на чужбинеслово «милиция», я набрала побольше воздуха и постаралась сделать свой голоскак можно более убедительным.

– Але, здравствуйте. Мы вам уже звонили, и выпосоветовали нам меньше пить. Так вот, я хочу вам сказать, что мы совершеннотрезвы. Мы просим вас о помощи, и вы обязаны не оставить наш звонок безвнимания. Если вы его проигнорируете, то, когда мы доберемся до родины, у васбудут очень большие неприятности. Поймите вы наконец… Мы находимся в Турции,недалеко от города Кемер. У нас нет ни паспортов, ни денег, ни обратныхбилетов. Нас привезли куда-то в горы, где совершенно нет людей. Тут какие-тодикие места. Нас держат в закрытом доме и не выпускают на улицу. Нас простосилой заставляют заниматься проституцией. Нам нужна помощь, потому что дальшетак продолжаться не может. Созвонитесь с консульством или обратитесь вИнтерпол, а мы…

Не успела я договорить, как на том конце провода повесилитрубку.

– Свет, ну что?

Я стояла как вкопанная, не в силах вымолвить ни слова.

– Свет, ну что в милиции-то сказали? – на этот раззатеребила меня Ленка.

– Сказали, что если я позвоню им еще раз, то онипривлекут меня за телефонное хулиганство, – с трудом выдавила я из себя изахлопала глазами.

– Вот это да! Что, прямо так и сказали?

– Прямо так и сказали.

– Вот и обращайся после этого в нашу милицию. Может,еще раз позвонить?

– Мне кажется, что нет смысла.

– А мне кажется, что есть, – стала настаиватьЛенка. – Не хотят они разбираться с этой проблемой – не надо. Просто пустьони нам дадут номер телефона Интерпола, и все. Может, хоть там нас воспримутвсерьез.

Ленка не стала дожидаться моей реакции и вновь набрала номермилиции.

– Здравствуйте еще раз. Не надо кидать трубки. Выпрекрасно понимаете, что это международный звонок.

Мы хорошо запомнили сегодняшнее число и время своего звонка.Когда мы вернемся домой, то обязательно выясним, кто дежурил этой ночью ипринимал эти звонки.

Поверьте, вы получите по заслугам. А сейчас подскажите нам,пожалуйста, номер телефона Интерпола или российского консульства в Турции. Мыпопробуем связаться с ними и решить свою проблему через них.

В тот момент, когда Ленка в очередной раз убрала трубку отуха, я поняла, что ей вновь ответили отказом.

– Ну что, опять облом?

– Опять облом.

– Что там сказали?

– Сказали, что они уже высылают оперативную группу длязадержания телефонного хулигана.

– А куда они ее высылают?

– Хрен ее знает. Может, в Турцию…

– Это было бы неплохо, – истерично улыбнуласья. – Нет, ты только подумай, как трогательно о нас заботится наша милиция…Ты только подумай. От такой заботы прямо тошно становится. Помнишь, когда«Норд-Ост» захватили террористы, то кто-то из заложников позвонил в милицию ещев самые первые секунды захвата.

– И что?

– Да ничего. Когда стали говорить, что в зал ворвалисьвооруженные люди и захватили восемьсот человек, на том конце провода тожепосоветовали меньше пить и хорошенько проспаться. Это они уже потом поверили,намного позже, когда начались многочисленные звонки и уже буквально все узналио происшедшем. А ведь если бы наша милиция отреагировала как можно раньше, всемогло пойти по-другому…

– Тогда чему же они верят?

– Понятия не имею. Наверно, звонкам о каких-нибудьпьяных драках.

– Тогда я матери позвоню. Она завтра же поедет вотделение, дойдет до Интерпола. На месте это делать намного легче. Ты же знаешьмою мать…

– Знаю. Она у тебя очень даже современная мадам и схарактером.

– Вот-вот. Она ни перед чем не остановится. Вообще ниперед чем.

– Только ты ей скажи, пусть она моей ничего не говорит,а то у моей сердце больное. Она в последнее время себя очень плохо чувствует.Постоянно на таблетках. Если твоя проговорится, то это мою добьет окончательно,а у меня все-таки дети. У них и так никого нет, – слезно попросила яподругу.

– Хорошо. Скажу.

Ленка стала набирать свой домашний номер и при этом нарезатькруги по комнате. Я стояла, облокотившись о подоконник, и безмолвно наблюдалаза ее действиями.

– О, черт, трубку никто не берет.

– Почему? Может, твоя мать заснула и не слышит звонка?Ночь ведь все-таки.

– Да нет. Она спит очень чутко.

– Может, она ночует у своего друга?

– Может быть. Сейчас позвоню ей на мобильник.

– Послушай, а почему она не выходит замуж за своегодруга?

– Она дорожит своей свободой.

– Разве в таком возрасте дорожат своей свободой?

– Свободой дорожат в любом возрасте. У меня матьнеобычная женщина, совсем не такая, как я. Я всегда старалась быть на неепохожей… Послушай, да что такое? У нее мобильник недоступен…

– Тогда звони на мобильник ее другу. И все же этоерунда.

– Ты про что?

– Про то, что твоя мать дорожит свободой. Если она невыходит замуж за своего друга, значит, ее в нем что-то не устраивает. Любаяженщина стремится к браку. Это заложено в ней природой, а от природы, как известно,никуда не денешься.