Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жена Геринга Эмми на заседании комиссии по денацификации
Баттель обжаловал решение комиссии в суде. Через восемь лет после смерти бывшего мужа Кете Вагнер (они после войны развелись, она вышла замуж за другого) обнаружила в записях Баттеля его аргументы, выдвинутые в том судебном процессе. «В 1942 году я был наказан по докладу двух высших руководителей Службы труда рейха выговором, занесенным в мои военные документы, за то, что во время переговоров с юденратом пожал руку еврею Дулдигу. <…> Я предпринял военные действия против преследования евреев в Польше. Следствием этого – помимо домашнего ареста, лишения креста «За военные заслуги» и штрафного перевода – стало расследование против меня по приказу штаба, которое несколько раз грозило перейти в руки гестапо» (о внутреннем эсэсовском расследовании ему ничего не было известно. – Л. С.).
Баттель «всегда действовал по справедливости», свидетельствовал из США его шурин-еврей Эдуард Геймс. Он переехал туда в 1937 году и на привезенные деньги купил огромный участок земли на калифорнийском побережье, который со временем стал частью Национального парка Пойнт-Рейс. Геймс сообщил суду, что «доктор Баттель, рискуя жизнью, помог ему и его жене спасти их жизнь и имущество, когда они бежали в 1933 году в Швейцарию. Он содействовал не только их эмиграции, но впоследствии даже посетил их за границей, чтобы решить финансовые вопросы». Помимо Геймса, другие свидетели сообщили суду о его «лояльном юридическом представительстве еврейских бизнесменов». Тем не менее апелляционный суд Хоххайма признал Баттеля «последователем нацизма» и запретил заниматься юридической практикой. Ему с трудом удалось устроиться на скромную менеджерскую должность на небольшой стекольный завод.
Ничего удивительного. Больше половины высокопоставленных чиновников, работавших в Министерстве юстиции ФРГ в послевоенные годы, были во времена Третьего рейха членами НСДАП. Это выяснилось в 2016 году в результате четырех лет работы специальной комиссии, созданной по инициативе все того же Министерства юстиции.
Зато денацификация не затронула служившего с ним вместе в комендатуре Перемышля Фридриха Грюна. Он, ровесник Баттеля, тоже дослужившийся до капитана, на комиссии по денацификации дал под присягой следующие показания. О «действиях, направленных против евреев», не мог ничего сказать, он лишь слышал, что все евреи из гетто были эвакуированы «на другие работы». Сам он ни разу не был свидетелем насилия над евреями и никогда не видел в Перемышле «мертвого еврея». Понадобилось почти два десятилетия, чтобы на допросе в качестве свидетеля в гамбургском суде его память несколько улучшилась. Все же Грюн кое-что видел, просто он не мог знать, что «переселение» означает уничтожение. В его показаниях есть эпизод, как комендант попросил его взглянуть на евреев, привезенных Баттелем в подвал комендатуры 26 июля 1942 года. «Когда я вошел туда, ко мне подошли двое, юристы, и бросились передо мной на пол, целовали мои сапоги и просили спасти их. Я, конечно, ничего не мог для них сделать, потому что об этом стало бы известно, и у ортскоменданта были бы проблемы с СС». У Грюна в дальнейшем все сложилось благополучно, он преподавал в гимназии до выхода на пенсию (1956). Все как обычно, до нацистов он учил и воспитывал детей в духе Веймарской республики, потом, до августа 1939 года, – сменил пластинку, а после службы фюреру снова стал учителем в свободной Германии, при Аденауэре.
Еще один, с позволения сказать, педагог – бывший гауптштурмфюрер СС Мартин Фелленц, представитель высшего командования СС и полиции в Кракове, ответственный за проведение «переселения» евреев в Перемышле. В отличие от Баттеля, в 1946 году он был оправдан в ходе денацификации. И только в 1963 году обвинен в военных преступлениях, а спустя три года суд присяжных в Киле приговорил его к семи годам лишения свободы. Фелленц вину не признал, уверяя судей, что никогда не был на «переселении». Может, и не был – в том не было необходимости, он ведь занимался всего лишь координацией массовых убийств.
В основу его обвинения легли появившиеся, казалось бы, из ниоткуда те самые 40 страниц эсэсовского «внутреннего расследования», на основании которых должен был быть обвинен Альберт Баттель. На них – письменные показания офицеров СС, находившихся в Польше в 1942 году, одним из которых был Фелленц, о том, как обер-лейтенант вермахта угрожал стрелять в эсэсовцев и как он вывез несколько сотен евреев из гетто и приказал кормить и защищать их, действуя против интересов государства. Эти показания послужили доказательством для осуждения Фелленца.
Выйдя из заключения, Фелленц много лет преподавал в музыкальной школе во Фленсбурге. В свободное от работы время увлекался хоровым пением, в 1996 году Немецкая хоровая ассоциация наградила его золотым почетным знаком. Написавший когда-то Марш верности СС, он до конца своей долгой жизни (до 2007 года) аранжировал народные песни и марши.
Мартин Фелленц
Альберт Баттель и Макс Лидтке – оба умерли в одном возрасте – в 61 год, первый – в 1952 году в арендованной квартире под Франкфуртом-на-Майне, второй – в 1955 году в лагере для военнопленных под Свердловском. Бывший комендант Перемышля до освобождения не дожил. В отличие от эсэсовского генерала Штреккенбаха, чьи подчиненные издевались над евреями в первые дни оккупации города на реке Сан. В том же 1955 году тот благополучно вернулся из СССР в Германию и умер в 1977 году своей смертью в Гамбурге – городе, где начинал свою карьеру в должности начальника гестапо.
«Окончательное решение»
Раз уж на этих страницах второй раз пришлось упомянуть имя эсэсовского генерала Бруно Штреккенбаха, затрону вопрос, ответ на который довольно-таки трудно найти. Каким было решение о поголовном уничтожении евреев и существовало ли оно вообще? Письменного приказа на этот счет никто никогда не видел, ни один из главных помощников Гитлера в ходе послевоенных допросов даже не упоминал о его существовании. Некоторые историки полагают, что его и вовсе не было. В каком смысле не было? Не было в письменном виде? Или же просто не было?
Вряд ли кому-то надо объяснять, что эвфемизмом «окончательное решение» обозначалось уничтожение еврейского населения Европы. Правда, в документах он встречается исключительно редко. «Охотник за нацистами» Симон Визенталь уже в восьмидесятые годы обратился к бывшему гитлеровскому министру Альберту Шпееру с вопросом, когда тот впервые услышал это выражение. «Только после войны, – ответил он, – ни Гитлер, ни Гиммлер его не употребляли».
Английский историк, исследователь Холокоста Мартин Дин уверял меня, что единого