ее должно было стошнить. Желчь поднялась к горлу. Шафран бросилась прочь из комнаты, не видя ничего кроме жуткой картины залитой кровью кровати и мертвого тела на ней.

Она услышала, как кто-то произнес несколько грубых слов, но не обратила на них внимания, так как срочно должна была уединиться и избавиться от своего завтрака. К огромному облегчению, уборная находилась в двух шагах. Она забежала внутрь, и ее вырвало в раковину.

Когда рвотные позывы поутихли, Шафран прикусила губу, сдерживая стон, и повернулась к двери, обнаружив за порогом инспектора Грина. Он любезно воздержался от комментариев, молча протянув ей свой носовой платок.

– Н-н-не стоило мне… – Шафран прижала платок к носу и вдохнула приятный аромат чистой ткани. – Не стоило мне приходить сюда.

Инспектор Грин пренебрежительно хмыкнул.

– Не могу сказать, что рад вашему появлению на месте преступления, но, возможно, это к лучшему.

Шафран посмотрела на него сквозь влажную пелену, подозрительно напоминавшую слезы.

Инспектор без осуждения взглянул ей в глаза, его смягчившийся взгляд снизил резкость последовавших слов.

– Может, вы, наконец, поймете, что это не приключение и не научный эксперимент.

Она сконфуженно смяла платок в руке.

– Вы правы. Уверяю вас, я отношусь к этому делу со всей серьезностью.

Разве могло быть иначе после того, что она увидела. Одно дело представлять убийство у себя в голове, и совсем другое – воочию увидеть окрашенную кровавыми разводами кровать и невидящие глаза на сером лице.

– Пожалуй, я пойду. – Она вышла в коридор, где встретила Симпсона, на его лице при виде нее отразилась тревога. – Да, инспектор, чуть не забыла: сержант Симпсон не виноват. Я сама пристала к нему как банный лист, и у него не было ни единого шанса от меня избавиться.

От ее заявления Симпсона слегка передернуло. Она поплелась к лестнице, на душе скребли кошки.

– Мисс Эверли. – Шафран остановилась и, подняв глаза, обнаружила на лице инспектора Грина сочувствие. – Может, вы заглянете позже. После того, как коронер закончит здесь свои дела. – Он кивнул в сторону спальни, где продолжал работать замеченный ею человек, с жутким увлечением исследовавший труп женщины.

– С-сюда? – Шафран шумно сглотнула. Любопытство улетучилось вместе с завтраком, и находиться в этом доме у нее не было ни малейшего желания.

– Вы могли бы вместе с Симпсоном осмотреть участок перед домом, поискать следы или примятые растения или выяснить, нет ли поблизости цветочной лавки, и составить список цветов, проданных за последние несколько дней. А как закончите с этим, я позволю вам осмотреть букет.

Симпсон разочарованно посмотрел на него взглядом щенка, потерявшего упавший со стола лакомый кусочек. Шафран же, напротив, оживилась. По крайней мере, в этом она может оказаться полезной.

Шафран с Симпсоном вернулись около половины первого. Окна уже закрыли, и удушливый аромат роз, казалось, плыл по всему первому этажу. Большинство полисменов разъехались, и вокруг воцарилась тишина.

Инспектора они застали в столовой, где он заканчивал опрос прислуги. Полная женщина в белом чепце и черном платье как раз поднималась из-за стола. Они подождали в гостиной, пока тот освободится. Шафран с молодым сержантом поблагодарили горничную за предложенный им чай.

Как только инспектор вошел в гостиную, Симпсон поспешил подробно отчитаться ему обо всем, что им удалось узнать. Шафран подумала, что из уст Симпсона все прозвучало гораздо интереснее и слишком официально. Для нее это было похоже на прочесывание сада или поля во время научных изысканий – кропотливая работа, от которой вечно ныла спина. Однако на этот раз у нее ныла еще и шея от долгого разглядывания зарослей плюща, вьющегося возле окон спальни умершей женщины.

Ничего необычного им обнаружить не удалось. Ни одна из лиан не оборвалась, значит, по ним никто не поднимался наверх. Hedera helix[25] – хоть и довольно выносливое растение, но вес взрослого мужчины или женщины выдержать бы не смогло. Никаких отпечатков ног на влажной почве в саду. Ни одного клочка ткани, удачно зацепившегося за шипы розового куста. Никаких подозрительных личностей, которые покупали бы необычные букеты в одной из цветочных лавок неподалеку.

Инспектор Грин с непроницаемым лицом выслушал весь отчет.

– Цветы все еще наверху. – Он бросил на нее настороженный взгляд.

Шафран кивнула, надеясь, что выглядит увереннее, чем чувствует себя.

– Я справлюсь.

Они поднялись наверх, и Шафран, дабы успокоить бьющееся сердце, набрала в легкие побольше сладковатого воздуха. Она вспомнила Александра, его расслабленное лицо и размеренно вздымающуюся грудь при каждом глубоком вдохе. Она шутки ради попросила, чтобы он научил ее технике медитации – той самой, что помогала ему справиться с последствиями контузии, заработанной во фроммельских окопах. Шафран считала, что вряд ли для собственного успокоения когда-нибудь смогла бы сесть на пол без туфель и чулок, но она получила большое удовольствие от той демонстрации, хоть и не совсем в образовательных целях.

Было в том переживании что-то очень интимное: они сидели на полу друг напротив друга, их колени соприкасались, и тягучая тишина вокруг них была наполнена приятным предвкушением двух недель, которые они проведут вместе до его отъезда. Он открылся ей, позволив увидеть свою уязвимость не только на словах, но и на деле. Сейчас воспоминания о полумесяцах темных ресниц на его щеках, груди, вздымающейся при каждом глубоком вздохе, помогли ей собраться с силами для того, чтобы вновь войти в комнату, где она ранее наткнулась на окровавленный труп.

Шагнув вслед за полицейскими, Шафран старалась не смотреть на кровать. Цветы были все там же – на небольшом круглом столике, так что, сосредоточившись на них, она повернулась спиной к кровати с балдахином.

– Пион и гортензия, обыкновенные садовые растения. – Шафран подошла ближе и, прищурившись, вгляделась в центр букета. На столе под пушистым белым пионом и голубой гортензией лежали веточки с тонкими иголками. Шафран уставилась на них, не веря своим глазам. Осторожно отщипнув парочку, поднесла к носу.

– Розмарин, – пробормотала она. И машинально выпалила: – Воспоминания.

Комбинация надолго врезавшихся в память слов Офелии перед смертью и жуткой сцены, свидетелем которой на этом самом месте Шафран была всего несколько часов назад, оказалась для нее последней каплей. На ватных ногах она бросилась прочь из комнаты.

Оказавшись в коридоре, она привалилась спиной к стене и закрыла глаза, но тут же их открыла, когда перед мысленным взором одна за другой вновь начали возникать картины кровавой расправы.

Симпсон с опаской высунул голову из-за угла.

– Мисс Эверли?

– Я в порядке. Я просто… это все как-то слишком… – выдавила Шафран слабым голоском.

Послание, которое транслировал розмарин, было очевидно и