слов зачеркнуто. Разобрать их оказалось почти невозможно даже с помощью очков. Ли прочел только колокольчик домашний и живучка. Это казалось бессмыслицей, но если за последние несколько недель он что и подчерпнул из ботаники – так это то, что названия у растений встречаются совершенно нелепые.

Еще одна нелепица была нацарапана в самом углу: борец. Слово показалось смутно знакомым. Аконит – одно из растений, которое Эверли показала ему в их первую неделю сотрудничества – другое его название «борец». Еще одно странное обозначение среди других таких же. А под ним – мелодраматическая фразочка «смертельный враг близко».

Отложив блокнот, Ли задумчиво почесал подбородок. Почему она написала это название в уголке, вместо того чтобы перечислить в одной строке с остальными?

Вернувшись к записной книжке, он пролистал до заметок о других букетах. Аконит упоминался во втором из них – Бриджит Уильямс. Очевидно, смертельный враг перед кончиной Берди притаился где-то рядом. Учитывая, что ее убили, это вряд ли что-то проясняет.

Он хмыкнул и положил записную книжку туда, где взял. Возможно ли, что настроение Эверли испортилось из-за цветов, а не из-за его опоздания? Ведь она довольно болезненно воспринимала отсутствие прогресса в расследовании…

Ли вздохнул, с неудовольствием отметив, что его почему-то волнуют ее чувства. В конце концов, она здесь не для того, чтобы упражняться в язвительности, так что не стоит ему брать эту чушь в голову. Тут его взгляд зацепился за лежащий рядом на столе конверт без адреса. Воровато оглянувшись на дверь, Ли взял его в руки.

Любопытство оказалось сильнее угрызений совести по поводу вторжения в ее личную жизнь. Если на то пошло, как и в случае с записями по поводу третьего букета, это тоже могло его касаться.

Конечно, он тут же понял, что письмо не имеет никакого отношения ни к их работе, ни к ядовитым букетам.

Оно было адресовано Александру, должно быть это тому самому Александру Эштону. Датировано сегодняшним днем. Ли фыркнул: значит сегодня не он один бил баклуши. Он было собрался положить письмо на место, когда внизу страницы зацепился взглядом за свое имя. И снова любопытство одержало верх. Устроившись в мягком кресле Эверли, он принялся читать.

31 августа 1923 года

Дорогой Александр!

Надеюсь, это письмо застанет вас в добром здравии, когда вы уже благополучно вернетесь в Макапу. Я не стала отвечать раньше, так как вы писали, что на несколько недель уйдете в джунгли, но теперь беспокоюсь, что это письмо вообще не попадет к вам в руки или же вы прочтете его только на корабле по пути обратно в Англию.

Меня весьма впечатлили ваши успехи в работе над составлением каталога образцов. Уверена, вы все уже продумали, но прошу вас, будьте осторожны с транспортировкой. Вряд ли недра судна без света и циркуляции воздуха сильно отличаются от привычной среды их обитания, но важно обеспечить образцам влажность и тепло. Первое легко сделать, поставив поблизости емкость с водой, которая будет испаряться и обеспечивать необходимый уровень влажности. Однако для тепла придется что-нибудь придумать. Конечно, можно использовать и высушенные семена, но нежелательно, поскольку я хочу как можно быстрее закончить это новое исследование. В ваших заметках весьма подробно расписано, как нужно обращаться с теми или иными растениями.

Рада была узнать, что Трумонт выздоравливает. От доктора Файнштейна я слышала несколько противоречивые версии того, как это случилось, и должна сказать, что Трумонт поступил довольно глупо. Не надо было хватать первую попавшуюся змею, даже если собираешься назвать этот новый вид Oxybelis trumonti[27]. Интересно, дошло ли до него через океан то прозвище, что теперь в ходу в Северном крыле, – Oxybelis stultus?[28] Если еще нет, то лучше не стоит передавать ему эти сплетни.

Ли ухмыльнулся. И в самом деле глупая змея. Он отметил, как вскользь она упомянула о сплетнях – так, будто сама не была их частой мишенью.

Очень любопытно было посмотреть на фотокарточку команды. Вы идеально вписались в образ исследователя. Хотя с этой бородой я едва смогла вас узнать. Вы были правы – повязка заставила меня поволноваться, пока я не узнала, что за зверь такой ягуарунди. Значит, на вас напала большая кошка. Надеюсь, вы в скором времени поправитесь?

Ли уставился на каракули Эверли. Да неужто она в письме с ним флиртует?

С работой у меня все прекрасно. Мы с доктором Ли далеко продвинулись в наших изысканиях, и у меня открылось второе дыхание после того, как инспектор Грин попросил проконсультировать его по одному делу. Но не беспокойтесь – на этот раз это всего лишь цветы. Надеюсь, вы поймете, почему я не хочу вдаваться в детали – дело еще не закончено, могу сказать только одно – оно весьма интригующее. Мне не терпится поскорее рассказать вам, как я его раскрыла.

Ли закатил глаза. Она раскрыла, серьезно? Фыркнув, он подивился ее самонадеянности. Дело было очень запутанным, но она только что узнала об очередном убийстве. Странно, что она не упомянула о трех покойниках, убийцу которых они пытались вычислить.

Надеюсь, у вас все в порядке и вы осторожны. Жаль было бы лишать ягуарунди звания самого опасного существа, которое напало на вас. С нетерпением жду, когда вы лично сможете рассказать о своих приключениях.

Искренне Ваша,

Эверли Шафран.

P.S. Вы можете не переживать насчет якобы опасных манго. Mangifera indica произрастает только на Индийском субконтиненте.

Ли, озадаченный постскриптумом, вернул письмо в конверт. Оно показалось ему странным. В нем не было ни нежных чувств, ни романтики, и в то же время это не сухая деловая переписка. В нем содержалась информация, но кое-что не договаривалось до конца. И самое неприятное, что она могла так непринужденно заигрывать с этим Эштоном, да еще и в письме, а от Ли нос воротила. Ли задумался о чувствах Эштона. На его месте сам Ли ради простого друга не стал бы отвлекаться на переписку в разгар захватывающей экспедиции.

Он приступил к работе, пытаясь убедить себя, что его нисколько не беспокоит, что Эверли лишь вскользь о нем упомянула. Почти четыре месяца изо дня в день они находились с ней бок о бок. Конечно, он заслуживал большего, чем просто пары слов. А спустя несколько минут задался вопросом, почему вообще все еще думает об Александре Эштоне.

Перед затуманенным взором Шафран плыли слова из списка токсинов, содержащихся в Atropa belladonna. Накануне Ли составил этот список, и как ни