Я уж было решаю подойти поздороваться, как Ника вдруг отвлекается от своих секси-шмекси упражнений. Она замирает и смотрит куда-то влево. Проследив за ее взглядом, я обнаруживаю бесхозного ребенка. Кажется, это мальчик, хотя я в этих шмокодявках не очень разбираюсь. Малыш обсасывает кулак и уверенно топает к краю бассейна.

Какая-то доля секунды — и Ника бросается наперерез шмокодявке. Она хватает его за шиворот буквально в шаге от воды. Пацан взвизгивает. Ника разворачивает его к себе и что-то говорит. Что именно я разобрать не могу: между нами слишком большое расстояние. Но судя по лицу, злючка воркует что-то ласковое. Мальчишка улыбается и с любопытство дергает ее волосы. Надо же! Мелкий еще, а уже понимает в красоте!

Отведя малыша от бассейна, Ника внимательно оглядывается по сторонам: наверное, высматривает родителей пацана. Я тоже с любопытством верчу головой. Вокруг почти никого нет, только в одном из шезлонгов дремлет пожилая женщина.

Ника берет малыша за руку и ведет к старушке. Сначала она долго-долго трясет бабулю за плечо, а, когда та дергается и вытаращивает глаза, что-то возмущенно ей втолковывает. Старушка только испуганно мотает головой. Даже с моего места становится понятно, что Никины наезды не по адресу.

Злючка краснеет и быстро отходит от старушки в сторону, снова осматривается. И тут откуда ни возьмись появляется довольно молодой мужик, воздевает руки к небу и со счастливой рожей спешит к Нике. Пацан взвизгивает и бросается к нему. Как в кино.

Лицо злючки моментально светлеет. Мужика она что-то не спешит так грубо отчитывать, как бабусю. Наоборот, ему она довольно кокетливо улыбается. Папаша, кстати, не остается в долгу: подхватывает пацана на руки и принимается рассыпаться в благодарностях.

В груди у меня поднимается неприятное чувство. Нерадивый папашка мне чертовски не нравится. Хочется подвалить к нему и сказать: «Эй, чувак, хватит тут расшаркиваться. Шуруй уже к своей беспечной женушке, дай ей люлей, чтобы лучше следила за ребенком».

Но, конечно, я ничего такого не делаю. Просто наблюдаю со стороны. Постепенно беседа злючки с папашкой-придурком выруливает в какую-то новую плоскость. Мужик явно начинает куда-то зазывать Нику, машет рукой в сторону лифтов. Злючка сначала вроде как отказывается, а потом вдруг оживляется, кивает. Секунд через пять она уже сворачивает свой коврик и покорно топает за этим отцом года.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍У меня даже желваки дергаются от такой ее сговорчивости. И жутко интересно, куда этот хмырь ее позвал. Попросил помочь сменить сыну подгузник? Пригласил на кофе? В любом случае я взбешен. Ника уверяла меня, что неприветлива с незнакомцами, а тут прямо, чуть ли не роняя тапки, побежала за женатым чудиком. Ну нормально, а?

Впрочем, я сюда не философствовать пришел. И не для того, чтобы разобраться в психологии девушек. Ушла — и черт с ней! Вздохнув, я отгоняю раздражение и возвращаюсь к бегу.

Покрытие под моими ногами отлично пружинит, — видно, что новое. И море за бортом по-прежнему прекрасно. Я бегу и ответственно слежу за дыханием, вот только на душе почему-то сплошной мрачняк.

В половине десятого я сижу с парнями в буфете и жду Нику. Она явно не спешит к завтраку. Возможно, опять в лифте застряла, но что-то не верится. То и дело поглядывая на вход в буфет, я неторопливо съедаю стейк, а потом и салат. Ники все нет и нет. Внутри меня закипает раздражение, но я, как и прошлый раз, решаю дать злючке шанс исправиться — беру себе еще чашку кофе и пью ее медленно-медленно. Вот только даже без пятнадцати десять Ника не объявляется.

Тоха знает, что я весь в ожидании, и то и дело косится на меня с насмешливым выражением. Это жутко бесит. Некоторое время я терплю, но потом таки вскидываюсь на одну из его ухмылок:

— Что?

— Ничего, — мотает головой он, но лицо его становится еще более довольным и ехидным.

— Ну так и смотри себе в тарелку, — завожусь я. — Чего ты мне в рот-то заглядываешь?

Он усмехается:

— Да не нервничай ты так, детка. Может, еще и завоюешь у своей куклы Барби хоть какой-то авторитет.

Его слова как удар. По больному. Тоха прав: злючка ни во что меня не ставит, и надо бы с этим уже хоть что-то сделать. Я с раздражением отставляю чашку и встаю из-за стола:

— Займись делом, мамуля. Хватит мне мозги выклевать.

Тоха поглаживает бороду и философски изрекает:

— Тебе бы тоже не мешало больше времени уделять работе.

— Я и уделяю.

Я вылетаю из буфета как пробка из шампанского. А потом отправляюсь на восьмую палубу, именно там находится Никина каюта. Понятия не имею, что предпринять, но искренне надеюсь, что план отмщения придет по ходу дела. Помнится, в школе я был мастером импровизации, когда забывал выучить химию. Может, и сейчас способности сочинять на ходу еще работают.

Найдя нужную дверь, я достаю из кармана ключ-карту и некоторое время прислушиваюсь. Из Никиной каюты не доносится ни звука. На сердце у меня моментально становится как-то муторно. По правде говоря, не привык я делать гадости людям. Но надо.

Вздохнув, отпираю дверь и вваливаюсь внутрь. И почти сразу взглядом упираюсь в Женьку, сидящую на диване с какой-то книжкой.

— Привет, — говорю я с облегчением. — А где Ника?

Женька краснеет и кивает головой на кровать позади себя:

— Она еще спит.

Я нахожу взглядом неподвижную фигурку, укутанную простыней до самой макушки, и тихо хмыкаю. Артистка, блин! Утром скакала козой на верхней палубе, а теперь решила поиграть в соню?

В душе у меня поднимается новый виток раздражения. Вот зачем Ника так ведет себя со мной? Я делаю все, чтобы наше сотрудничество было на пользу нам обоим, а она как будто издевается. Наверное, думает, что у меня терпение железное.

Ах, Ника, Ника, ты жестоко ошибаешься. Я не собираюсь спускать тебе с рук очередную выходку. Но сначала нам надо избавиться от любых помех воспитательному процессу.

— Женя, ты завтракала? — строго спрашиваю я у Никиной сестры.

Она отрицательно и даже немного грустно мотает головой.

— Значит, отправляйся в буфет, — довольно говорю я. — Мне нужно побеседовать с твоей сестрой наедине.