Я посмотрела на Александра Евгеньевича, а тот глядел на меня с таким выражением лица, что фраза: «Благодарю за любезное приглашение, но, к сожалению, у меня есть неотложные дела» встала у меня поперек горла. Вместо нее я сказала:

— С удовольствием угощусь чаем.

Потом встала и последовала за хозяйкой дома.

— В одежде голубого цвета не советую наслаждаться чаем, — неожиданно сказала хозяйка. — Цветом неба управляет Марс, поэтому вам лучше сейчас вкусить кофе.

— Вы разбираетесь в планетах? — осторожно поинтересовалась я, стараясь успеть за стремительно шагающей по коридору Елизаветой Михайловной.

— Перед вами лучший в России астропсихоконсультант по моде, — пояснила дама.

— Я видела ваше интервью по телевизору, вы говорили о бижутерии, — продолжила я беседу.

— О! Вы поклонница моей программы? — сразу сменила тон Ферина. — Она идет на канале «Мол» и крайне популярна. Не пропускайте эфиры, они бывают раз в неделю.

— Непременно посмотрю, — пообещала я. И повторила: — Видела ваше интервью, ответы на вопросы какой-то журналистки.

— А, я болтала ерунду, — отмахнулась мать Александра. — Лучше посмотрите мою авторскую программу. Ей в мире аналога нет. Ну вам сейчас чай подадут, а я поехала по делам. Столько хлопот! Необходимо накидку из горностая купить. В тот момент, когда Сатурн вступает в альянс с Луной, именно мех горностая лучше всего подходит для пончо.

Забыв попрощаться, дама удалилась. Я уставилась на Александра. Тот прижал руку к груди.

— Мама вас читает, уверяю! Запоем! Просто… Не хотел никому говорить… но раз уж вышел конфуз. Я пригласил вас, чтобы порадовать ее, и очень благодарен вам за то, что согласились приехать. Почему фанатка так странно отреагировала на появление кумира? Сейчас объясню. У матушки в последний год стартовали некие проблемы со здоровьем. Один раз она приехала в мой офис и заявила, что я ей звонил, пригласил к себе. В общем, понесла чушь. Я занервничал, с большим трудом уговорил мамулю посетить врача, свозил к лучшему. Вердикт оказался малоутешителен — начальная стадия болезни, название которой вслух произносить не хочу. Мама будет медленно терять память, ей начнет мерещиться всякое, чего вовсе не было, и в конце концов…

Ферин махнул рукой и помолчал минуту.

— Вы, конечно, понимаете, чем все завершится. Я раздобыл для Елизаветы Михайловны лучшее на сегодняшний день лекарство. В Россию оно не поступает, закупки не делают из-за непомерной цены. Препарат оказал волшебное действие, мама стала прежней, и больше года я радовался. И вдруг именно сегодня… Похоже, наступает ухудшение. Очень надеюсь, что увеличение дозы американского лекарства поможет еще раз притормозить развитие недуга. Простите меня, я не предполагал, что внезапно, словно снег на голову, обрушится резкое обострение. За завтраком мама выглядела нормальной, и вот… Извините меня за все, что случилось. Вы меня поразили самообладанием, кто-то другой ответил бы Елизавете Михайловне резко, да еще и договор со мной разорвал.

— Наверное, я самая жадная, — улыбнулась я, — не хочу аванс терять.

— Предварительная оплата никогда не возвращается, — возразил Ферин. — Вы хороший и очень умный человек. Сразу поняли, что Елизавета Михайловна заболела. Спасибо вам за это. Ну, давайте поговорим о вашей книге. Пойдемте в кабинет, чай туда принесут.

Я пошла по коридору следом за хозяином. Одновременно думала: к сожалению, я не так разумна и не столь мягкосердечна, как считает Андрей Евгеньевич. Я именно что собиралась резко отреагировать на поведение пожилой женщины, но — растерялась и не успела выразить свое негодование.

Звонок Степана застиг меня в пробке.

— Привет. Что делаешь?

— Я в течение получаса пытаюсь проехать пару километров, которые остались до архива, — пожаловалась я. — Причем застряла не где-нибудь, а на третьем кольце. В противном случае бросила бы свою букашку и потопала пешком. А ты где?

— В ресторане, — весело сообщил Степа. — Заказал маленькую порцию салата из зеленой фасоли — так было написано в меню, а мне притащили тазик размером с тот, в котором мать когда-то пододеяльники замачивала. Еще приволокли ведро жареной картошки и бесплатный десерт: кусок яблочного пирога высотой и шириной с табуретку плюс шарик мороженого, эдак с килограмм весом, и все это залито морем шоколада. Когда я сказал, что мне столько и за неделю не съесть, официант чуть не зарыдал: «Вам у нас не нравится! Отказываетесь от угощения, за которое платить не надо!» Я испугался, что у парня от горя приступ падучей случится, вот и сижу, ковыряю пирог ложкой. Неудивительно, что америкосы такие толстые. С такими-то порциями! Жареную картошку мне здесь везде как бонус притаскивают. Вчера решил выпить на автозаправке кофе — кстати, он оказался очень хорошим, — так и к чашке эспрессо картофель фри выдали.

— Тебе определенно лучше, чем мне сейчас, — позавидовала я Степе.

— Вернусь хряком, — предупредил он. — Хотя могу вообще не прилететь — потому что не пролезу в дверь самолета. Что дома?

Я рассказала ему про Лилю.

— Надо же, булыжник Петя… — умирал со смеху мой жених. — Вилка, почему ты вечно ухитряешься попасть в какую-нибудь историю?

— Планида у меня такая, — хмыкнула я, — Венера встала задом к Марсу.

— Не знал, что ты увлекаешься астрологией, — продолжал веселиться Дмитриев.

— Научилась у Елизаветы Михайловны, — сказала я.

— Кто это?

— Любимая мать бизнесмена Ферина, — растолковала я. — Похоже, сын ее обожает. Елизавета Михайловна наряжена во все самое дорогое и модное, на шее у нее километры бус Шанель, на запястьях тьма браслетов от Эрмес, а кольца на пальцах трудно сосчитать. Дама ведет программу на мало кому известном канале телевидения, рассказывает зрителям про закон молодильного яблочка, сообщает, что с возрастом надо соблюдать умеренность во всем, но сама этого закона не придерживается. Она считает себя яркой звездой, но что-то мне подсказывает: генеральным спонсором показа является все тот же Александр Евгеньевич Ферин, который ради своей матушки готов на все. Сия дама сначала показалась мне весьма неприятной, а потом мне стало искренне жаль ее.

Я в деталях передала Степе, как сегодня прошла встреча с «фанаткой» Арины Виоловой, и сообщила о ее болезни.

— Не дозвонился до тебя вчера вечером, — сменил тему Степа.

— Я была… — начала я и прикусила язык.

Только что Дмитриев рыдал от смеха, услышав про булыжник Петю. Представляю, как он отреагирует, если узнает о моем походе в аптеку за альбуцидом вместо визита в цветочный магазин и о том, что мне в сумку написал мангуст Кукусик.

— Была в ванной, — соврала я, — не слышала звонков. Потом сразу спать легла, устала. Ой, ты не поверишь, я доехала-таки до архива!

— Удачи тебе в нелегком деле изучения школ прошлых веков, — пожелал мне Степа.