убедиться, что не потеряла его. Тогда у меня получится и магия, и её отсутствие. Вы не могли бы это устроить? Вы ведь всё можете!

Как бы доказывая это утверждение, медные трубы замолчали. Голос Грианы вобрал в себя их гудение.

– Скажи, что ты видишь.

Грэйс подняла голову и посмотрела в стекло. Оно уже вновь покрылось ледяной корочкой и ничего не отражало.

– Закрой глаза и скажи мне, что видишь, – уточнила Гриана.

Грэйс послушно зажмурилась. В темноте она почувствовала прикосновение холодной ладони ко лбу и невольно расслабилась. Мир кувыркнулся, земля с небом поменялись местами. Так Грэйс точно ничего не видела, и она открыла глаза, чтобы об этом сообщить.

– Наконец-то очнулась!

Чтобы выключить этот голос, Грэйс представила бы его тенью от утыканной стрелами мишени. Но как поймать и запереть тень?

Почему она лежит? Грэйс села. Мокрый компресс – холодный, как ладонь Грианы, – отлепился от её лба и шлёпнулся на колени.

– Саймак?

– Замечательно. Я передам доктору, что ты меня узнала, а то он волновался.

А вот спальню в старом замке она узнала не сразу. Раньше здесь были бордовые шторы в золотую полоску, а теперь голубые, с бледным рисунком из ромашек и васильков. Над камином – вместо их с Тарквином портрета – висел незнакомый пейзаж; вдоль стены – там, где должен был стоять диван с высокой спинкой, – выстроились манекены с платьями.

А Грэйс лежала в постели с одной большой подушкой и пусть очень широким, но единственным одеялом.

Саймак сидел на спинке кровати у неё в ногах и смотрел с недовольным облегчением.

– Как самочувствие? – Он вежливо склонил голову набок. – Надеюсь, что хорошо и скоро ты вернёшься к своим обязанностям. Я тебя не тороплю, но есть дела, которые требуют личного присутствия королевы, и срочные документы, которые ждут её же, королевы, подписи. Кстати, как думаешь, ты сможешь сегодня вечером танцевать?

Странные вопросы проходили мимо ушей.

– Я… уже вернулась из Арадона?

Саймак пересел поближе – поверх одеяла – и поцокал языком.

– Налицо лёгкая форма расстройства памяти. Ты свалилась с лошади и пролежала почти сутки без сознания. И, кстати, заставила всех нас очень беспокоиться.

– А Квин тоже вернулся? М-м, подожди… – Грэйс спрятала руки под одеялом и незаметно ощупала себя. – Какие у меня повреждения?

Саймак подозрительно сощурился.

– Головой чуть-чуть ударилась. Или не чуть-чуть…

– И всё?

– Всё.

– Точно?

– А что тебя ещё беспокоит?

О, Грэйс бы ему рассказала. Разговор мог затянуться на часы. Она придвинулась ближе и доверительно наклонилась к Саймаку.

– Где Квин? – спросила она почему-то шёпотом. – Я ведь здесь для того, чтобы с ним поговорить.

Саймак предпочитал не спорить открыто, поэтому кивнул.

– Давай поступим так, – решил он, – сейчас я распоряжусь, чтобы тебе подали обед, приготовили ванну и провели необходимые освежительные манипуляции. Если почувствуешь себя достаточно окрепшей, встретимся в кабинете, обсудим дела и заполним твои провалы в памяти. А сейчас мне лучше уйти, а то Искария категорически не приветствует мои визиты в твою спальню.

Грэйс без аппетита проглотила молочный суп и сразу отослала слуг. Физически она чувствовала себя хорошо и умела одеваться самостоятельно, а слуги были почтительными, но незнакомыми и на вопросы отвечать не хотели.

Оставшись одна, Грэйс на минуту застыла посреди комнаты. Что она должна была увидеть? Стены не рассыпались от её прикосновений, вид из окна не менялся – цветущий Элмур не превращался в снежную долину, как бы долго Грэйс на него ни смотрела.

В коридорах ей встречались люди: они здоровались, кланялись, некоторые спрашивали о самочувствии и выражали радость, но Грэйс едва их замечала. Она всё пыталась понять, что не так, почему замок выглядит таким пугающе неправильным.

Саймак сидел за широким столом из красного дерева, на месте Квина, развернув перед собой какой-то свиток. При виде Грэйс он поднялся – вальяжно, неспешно, как пригревшийся на горячем камне лев, – и пересел на стул напротив. Саймак остался настоящим, это одновременно успокаивало и пугало.

– Мне сюда сесть? – уточнила Грэйс, указав на кресло короля.

Саймак неопределённо махнул рукой, а когда она аккуратно присела, стал рассматривать её поверх пергамента, витиевато изогнув бровь.

– Счастлив видеть тебя на двух ногах. Займёмся делами? Торговое соглашение с Преангом не может ждать.

– Всё неправильно. – Грэйс огляделась по сторонам. – Где вешалка у камина, на которой Тарквин оставляет свой плащ? Где фиалка в горшке? И почему цвет ковра такой… такой девчачий?

Не удержавшись, Саймак посмотрел на пол и проверил. От комментариев он воздержался, а вместо этого спросил:

– Какая фиалка?

– Которую я сама вырастила для Тарквина.

– Для Тарквина? Моего брата?

– Он что, все ещё в Цере?

Саймак отложил бумагу и наклонился над столом. Его сощуренные глаза словно искали в лице Грэйс признаки страшной болезни.

– В Цере по приглашению короля Смуабега сейчас Самира, Тони и твой отец. А Тарквин… Мой брат погиб ещё в детстве, очень давно. Разве ты не помнишь эту историю? Лес, чудовище, сердце.

Как-то странно Гриана исполняла просьбы. Зато проявила милосердие. Во всяком случае, она оставила для Грэйс возможность не верить в реальность происходящего. Если это испытание, очередной урок, то нужно лишь разгадать загадку – тогда Грэйс снова очнётся в Арадоне, где самой большой проблемой будет ссора с Квином. Идиотская ссора с живым, существующим Квином.

– Почему тогда… – Грэйс решительно проглотила подступивший к горлу ком. – Почему тогда ты называешь меня королевой?

Саймак накрыл её руку своей. Под его ладонью Грэйс почувствовала, как дрожат её пальцы.

– Потому что народ Марилии тебя выбрал. Помнишь?

– Меня? – Так, у неё же травма. Хорошее оправдание, чтобы не помнить события выдуманной реальности. – Прости, Саймак, наверное, я сильно ударилась головой. Расскажи?

Саймак театрально вздохнул.

– Ты – символ возрождения Северной звезды. Признайся, ты специально забыла моменты, которые меня бесят, чтобы сделать мне приятно? Твою пламенную речь на площади о том, что никакой войны не было, твою идею устроить встречу с соседями и пересмотреть закон?

– Мою идею?

– Если будешь каждый раз переспрашивать, я решу, что ты надо мной издеваешься, и замолчу навсегда.

Грэйс почти перестала волноваться – такой абсурдной оказалась эта иллюзия.

– И меня, глупую девочку из другого мира, выбрали королевой?

Похоже, Саймака это удивляло не меньше. Он скривился.

– Так уж вышло. Я свой год после смерти отца продержался, но дальше… Почему-то никто не захотел и видеть меня на троне после чуть не развязанной войны и покушения.

– А на кого ты покушался?

– На тебя, конечно! Снова издеваешься?

Грэйс виновато закусила губу.

– Почему Самира