Последовала нескончаемая дискуссия относительно того, какого вида энергию поглощают и выделяют предметы. Друзья долго и подробно обсуждали фэн-шуй, вид китайской геомантии, который восходит к 3000 году до нашей эры и в последнее время все больше распространяется по миру.

— Фэн-шуй, — сказал Роберто, — основывается на гармонизации энергии, которую излучают предметы и люди. Поэтому, если мы принимаем фэн-шуй, а сейчас его принимает пол-Европы, мы должны также признать, что существуют предметы, которые излучают отрицательную энергию. Я считаю, что эта скрипка из таких предметов.

— Сама мысль о том, что есть вещи, которые приносят несчастье, внушает крайнее беспокойство. Видимо, поэтому я отказываюсь принять ее.

— Но ты неправ, — с жаром возразила Наталия. — Я могла бы хоть сейчас назвать полдюжины проклятых предметов, от автомобилей до картин, в том числе бриллианты или вазы, которые, переходя из рук в руки, оставляют за собой множество разбитых жизней и мрачную череду трупов.

— Да и я тоже, — сказал Роберто. — Скажем, бриллиант «Надежда», автомобиль Джеймса Дина — знаменитого Супермена…

— Этого я не знала, — заметила его жена.

— Но ведь Джордж Ривз, который сыграл этого героя в пятидесятых годах, в один прекрасный день был найден в своем доме в Беверли-Хиллз с дырой в голове от пули тридцатого калибра. А позже, ну, все мы знаем, что случилось с Кристофером Ривом.

Они с минуту помолчали, вспоминая мучительный конец актера. Потом Люпо сказал:

— Но еще большее беспокойство вызывает мысль о событии, в результате которого какой-то неодушевленный предмет вдруг обретает энергию такого рода.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Наталия в некотором замешательстве, словно предчувствуя, что ответ ей не понравится.

Арсен рассказал им, как Ане Ларрасабаль хвасталась, что ее Страдивари в свое время принадлежала Паганини, и говорила о том, что скрипач умер в своем доме в Ницце без исповеди.

— Не представляю себе, что произошло в этом доме в ночь на двадцать седьмое мая тысяча восемьсот сорокового года, но могу вас заверить, что не хотел бы там оказаться.

— А я бы хотел, — оживился Роберто. — Мне всегда нравились сильные ощущения.

— Если кто-то украл скрипку из дома Паганини, — вмешалась в разговор Наталия, — с этого могло начаться проклятие.

— Возможно, это та самая Страдивари, струны которой якобы сделаны из кишок женщины, которую убил Паганини, — добавил Роберто. — Как бы то ни было, это ненормально, что из-за скрипки умерли уже двое скрипачей. Ане говорила тебе, что ее дед приобрел скрипку в Лиссабоне в тысяча девятьсот сорок девятом году, то есть в том году, когда на Азорских островах разбился самолет, на котором летела Невё. Должно быть, это та самая скрипка.

— Может быть, — признал Люпо. — Но она пробыла у меня в мастерской недели две, и со мной ничего не случилось. Хотя подождите! Нет, неправда! Кроме меня, с этой скрипкой имел дело мой помощник Этьен; он на днях сломал ногу. Совершенно неожиданно упал в мастерской.

— Ну, видишь? Всего две недели, и эта скрипка начала причинять неприятности, — заметил Роберто.

— А как ты, Арсен? С тобой ничего не случилось? — спросила Наталия.

Люпо не понравился вопрос:

— Со мной? Что может со мной случиться? Я считаю, подобные проклятия действуют только на тех, кто в них верит. Но я скептик.

Тема сверхъестественного, казалось, была исчерпана, француз перешел к интересовавшему его расследованию дела Ларрасабаль.

— Судья запретил обнародовать результаты предварительного следствия, и в прессу ничего не просочилось, — сообщил ему Роберто. — Что же касается того вечера, то должен тебе сказать, дорогой Арсен, что мы с Наталией сидели в первом боковом ряду, недалеко от сцены, и через каких-то пять кресел от нас, чуть дальше от оркестра, сидела японка, и Наталия считает, что это была Сантори.

— Не могу быть совершенно уверена, — пояснила его жена, — но скорее всего, она. И вела себя как-то странно. Весь концерт просидела, изучая Ане в бинокль.

— Скорее всего, она изучала аппликатуру, чтобы скопировать технику Ане, — объяснил Люпо. — И спорим на что хочешь, Ане отдавала себе отчет в том, что японка за ней шпионит.

— Почему ты так считаешь? — одновременно спросили его друзья.

— Разве не ты, Роберто, мне рассказывал, что у Ане выпала из рук скрипка, когда она играла Каприс № 24? Вполне можно предположить, что, если Ане Ларрасабаль во время исполнения самого трудного пассажа каприса понимала, что ее самая опасная соперница тщательно изучает ее малейшие движения, чтобы попытаться выведать тайны ее техники, она могла потерять над собой контроль. Сантори живет в Сан-Франциско, и увидеть ее в Мадриде, да еще с направленным на тебя биноклем, было полной неожиданностью и могло спровоцировать нервный срыв даже у более уравновешенной женщины. Ты ведь знаешь, какой поклонницей Паганини была Ларрасабаль, а он болезненно оберегал свою технику. Он не настраивал инструмент на публике, а когда репетировал с оркестром, не исполнял свою партию целиком, чтобы избежать подражания со стороны своих соперников. Его концерты для скрипки публиковались без партии скрипки!

— А что, если Сантори приехала не для этого? — сказала Наталия. — Она не удовлетворена своей гварнери и годами ищет Страдивари, но ни одна его скрипка не продается.

— Ты думаешь, она убила Ане, чтобы украсть скрипку?

— Для этого или просто потому, что ей надоело быть в тени Ане Ларрасабаль.

— Действительно, технически Сантори была в состоянии совершить убийство, — заметил Роберто. — Судя по прессе, Ане задушили в антракте. Вспомним, была ли японка постоянно в поле нашего зрения во время перерыва.

— Нет, — грустно сказала Наталия, словно чувствовала себя виноватой в том, что не взяла на себя труд наблюдать и тем самым помешать преступлению. — И вот что еще кажется мне очень подозрительным: когда мы возвратились на свои места перед началом второго отделения, Сантори уже и след простыл.

Друзья отдали должное мясу и картофелю, поданному в качестве гарнира, и по настоянию официанта обсудили, стоит ли взять десерт и какой именно. Наталия и Арсен выбрали профитроли в вине, а Роберто, который едва удержался, чтобы не заказать на десерт еще мяса, ограничился кофе.

Когда они закончили с десертом, официант, подошедший забрать тарелки, предложил им ликер на травах, и все трое с удовольствием согласились. Наталия заметила, что он хочет убрать со стола также и бутылочку с маслом, и попросила пока ее оставить.

— Я потом объясню вам, зачем она мне, — сказала она с таинственным видом.

— Вот уже и с десертом покончили, — сказал Роберто, обращаясь к французу, — а все еще не решили, будем ли мы обращаться в полицию и сообщать то, что нам известно.

Люпо, допив ликер, чуть слышно причмокнул губами от удовольствия.