по своим следам, но он следует за мной тенью. Я чувствую его прикосновение к своей руке прямо перед тем, как подхожу к входной двери.

— Остановись.

— Что здесь на самом деле происходит? — говорю я, разворачиваясь обратно. — С Данте что-то не так, я это чувствую. Я знаю, ты ничего не можешь мне сказать, но… — я беспомощно замолкаю.

Он взволнованно поправляет бейсболку.

— Черт возьми, лучше бы он просто оставил тебя в Майами. Ты слишком хороша для того, к чему мы направляемся. Он это знает. Я знаю это…

О Боже. Неужели он..?

Он замечает мое ошеломленное выражение лица и смеется. Его смех великолепен, как солнечный свет, пробивающийся сквозь самую тяжелую дождевую тучу. На самый краткий миг я мельком вижу кого-то совершенно другого.

— Неудачный выбор слов, Ив. Ничего безответственного, я могу тебя заверить, — он отпускает мою руку, и резкий вдох, который я сдерживала, со свистом вырывается наружу. — Кроме того, я думаю, у тебя более чем достаточно забот, не так ли?

— Я могу сама о себе позаботиться.

— Я в этом не сомневаюсь. Ты снова и снова показывала нам, насколько ты находчива, — он отводит взгляд, и у меня складывается впечатление, что он тщательно подбирает свои следующие слова. — Ты права. Кое-что случилось. Что-то настолько хреновое, что заставляет меня усомниться… черт. Забудь об этом.

Джозеп оборачивается и возвращается к джипу.

— Подожди!

— Скажешь ему, что я вернулся на базу.

— Пожалуйста, Джозеп, — говорю я отчаянно. — Я должна знать.

— Дай ему время.

— Разве у нас есть эта роскошь?

Он делает паузу. Этот человек поклялся Данте в верности на всю жизнь. Какое-то событие в их прошлом связывает этих двух мужчин так крепко, что он не может заставить себя разорвать эту связь, чего бы оно ни стоило. Разговаривать со мной сейчас означало бы пойти против Данте, а это для него проклятие.

— Увидимся позже, — говорит он, открывая дверцу джипа, в то время как ледяные щупальца страха обвиваются вокруг моего сердца.

Я вижу беспокойство в его глазах.

Мгновение спустя он с большой скоростью уезжает по подъездной дорожке.

Глава 12

Данте

1999 год

— Посмотри на меня, Данте Сантьяго… Ты многим мне обязан.

— Я ни хрена тебе не должен.

Справа от меня раздается громкое хихиканье. Я поворачиваю голову в ту сторону, и Карлос немедленно затыкается. В девятнадцать лет я уже завоевал себе репутацию человека, который давным-давно оставил сострадание и прощение позади вместе с остальными своими детскими представлениями. Раньше я вел учет всех убитых мной людей, но сейчас цифры не имеют значения. Как только ты убиваешь первого, последующие — это череда расплывчатых имен и лиц.

— Да пошел ты, Данте!

— Иди домой, Люсия.

Теперь она начинает меня раздражать. Я впустил ее в эту комнату, потому что мне было любопытно посмотреть, достойна ли все еще моего внимания девушка, с которой я трахался столько месяцев назад.

Я ошибался.

Я указываю на свою пустую бутылку. Мне немедленно приносят новую. За столом воцаряется тишина, пока наполняется мой бокал. За пределами этих четырех стен безжалостный шум и драма ночного клуба моего брата разворачиваются своим обычным, предсказуемым образом. Бьющееся стекло, визжащие женщины, хвастающиеся мужчины… Я ненавижу это место. Я ненавижу каждый кирпич, каждую бутылку, каждую пластинку, проигрываемую на проигрывателе ди-джея. Я бы сжег все здание дотла, если бы мог.

— Данте, пожалуйста!

Я смотрю на нее, безразличный к дрожащему воплощению скорби, стоящему в дверном проеме, и делаю большой глоток текилы. Ее некогда красивое лицо искажено болью и замешательством. Ее волосы в беспорядке. Ее щеки в пятнах от потекшей туши. Я опускаю взгляд на ее губы, такие розовые и припухшие от слез, и мой член дергается. Возможно, мне следует смягчиться, только для того, чтобы позже я мог заполнить им ее прелестный ротик.

— Я знаю тебя, Данте, — внезапно шепчет она, ее голос едва слышен из-за бешеного ритма. — Я знаю, что скрывается под этой жестокой маской, которую ты носишь. Ты не можешь вечно жить во лжи.

Снова хихиканье. На этот раз я не утруждаю себя тем, чтобы заткнуть рот своим людям. Люсия только что подписала себе смертный приговор. Слишком плохо. Она была неплоха в сексе.

— Ты ошибаешься, милая, — вздыхаю я. — Здесь нет никакой лжи. Человек, которого ты видишь перед собой, — не что иное, как правда, — мой голос обманчиво спокоен, когда я поднимаюсь на ноги, но мои люди знают обратное. За столом воцаряется тишина. Кобра вот-вот нанесет удар.

Когда я делаю свой ход, он такой стремительный, такой смертоносный. У нее нет ни единого шанса. Прежде чем она успевает попросить о пощаде, я прижимаю ее к стене, держа за горло, жестоко наказывая за то, что она осмелилась так свободно говорить при мне.

Ее глаза расширяются, когда она в ужасе смотрит на меня. Тогда я вижу это. Я вижу понимание и опустошение. Сожаление. Мужчина, за которого она меня принимала, мужчина, которого она все это время принимала в своей постели и в своем сердце, был не более чем дымовой завесой.

— Зачем ты пришла сюда, Люсия? — мурлычу я, купаясь в ее панике и страхе. Ищу больше того и другого. Кем, черт возьми, она себя возомнила, врываясь сюда вот так? Говоря мне подобную чушь. Она была не более чем мимолетным увлечением. Временное отвлечение от монотонности преступлений и смертей.

— Я хочу, чтобы ты признал ее, — выдыхает она, хватаясь за мои пальцы.

Часы тикают. Она знает, что у нее мало времени. Неужели ее жалкая жизнь все еще мелькает у нее перед глазами? Был ли я, Данте Сантьяго, лучшей и худшей частью ее? Я усиливаю хватку.

— Признать кого именно? — у этой сучки есть десять секунд, если что. Карлос может избавиться от тела на обратном пути в город.

Одинокая слеза скатывается по ее щеке, образуя безупречную линию на гладкой смуглой коже. Я не смог бы порезать ее лучше.

— Твою дочь, — шепчет она, и ее лицо снова искажается.

— Лгунья, — мой голос тверд, как камень, когда я отпускаю ее и отступаю. Ее ноги подкашиваются, и задыхаясь, она сползает по грязно-серой стене.

— У тебя есть дочь, Данте. Я родила ее три месяца назад в больнице в Картахене.

— У меня нет никакой гребаной дочери, — я с отвращением отворачиваюсь от нее. — Карлос, убери ее отсюда. Воспользуйся комнатой дальше по коридору.

Карлос неохотно кивает и вытаскивает свое оружие.

Люсия отшатывается, когда видит, как я собираюсь вознаградить ее за обман.

— Зачем