И хочется нам про это дело рассказать, и адвоката Лену восславить — у нас оправдательных приговоров меньше, чем полпроцента, — а не расскажешь. Тут с одной стороны — мужичок со съехавшей кукушечкой на почве спецслужб, а с другой — его семья, которая всю жизнь мечтала сына отдать в академию так самых спецслужб.

— Ну и дело! — говорила довольная результатом победительница Лена. — Само-то оно очень даже симпатичное, и выиграли бы мы его по-любому, но клиент тяжелый на редкость. Я, когда в тюрьму к нему ходила, несколько раз доктора в следственный кабинет вызывала, прямо беда. А когда еще в первый раз ходила, попросила его написать для меня бумагу, как и что на самом деле было — вот то, в чем его обвинили. Хотите посмотреть?

И Лена достала тетрадь, испещренную странными значками, очень похожими на те, что мистер Кьюбит из Норфолка принес мистеру Шерлоку Холмсу в “Пляшущих человечках”.

— Лена, и как ты с этим разбиралась?

— А очень просто. Я его сыну отнесла. Он в академии ФСБ на криптографии учится. Они, оказывается, этот шифр вдвоем разработали.

Все понятно. Чего ж тут непонятного: никто не будет мужика лечить. Семье не нужен ни осужденный, ни диагностированный сумасшедший — иначе у сына в академии будут неприятности. А зачем же они нужны — неприятности со спецслужбами? Этого можно так бояться, что съедет кукушка, но лечить никто не будет, потому что замкнутый круг. Он даже не понял, что его оправдали.

На самом деле их зовут по-другому, но вариантов, согласитесь, не очень много: Саша и Саша, Женя и Женя, можно еще Епифан и Епифания, например. Но пусть будет, как в старой классической пьесе Михаила Рощина.

Оба классически красивые, как на рекламе счастливой семьи: он — большой, сильный, умный, с американской стоматологической улыбкой, она — хрупкая и нежная, прекрасный тыл и красивый второй план. Встретились они далеко не юными людьми, у обоих были семьи, но захлестнувшее большое чувство шансов не оставило. Это, без сомнения, была безоглядная любовь, и все было брошено на алтарь Весны Священной.

Валентина служила в МВД, работала, я извиняюсь, на прослушке граждан. И встреча с ней перепахала мое отношение к классическим зецким байкам. Ибо в любой зоне вам при случае расскажут одну и ту же историю (с вариациями): вот здесь, вот только что, вот недавно освободился, сидел зек. А на самом деле он был драматургом, олигархом, физиком-ядерщиком. До посадки его долго вели, всяко следили и прослушивали. А прослушивала его генеральская дочь неописуемой красоты: русая коса до пояса, глаза голубые, как озёра… Год она его слушала, все про него знала, а он-то и не чуял. Потом взяли его. И она, голубица непорочная, вдруг поняла, что нет и не будет другого такого мужчины в ее жизни. Сорвала она тогда с себя погоны, бросила их в морду отцу-генералу, пошла в тюрьму, во всем зеку призналась и ждала его. И замуж вышла, а теперь у них дом на Ибице — полная чаша, борщ три раза в день и четверо детей.

Это классическая байка, призванная дать зеку мечту: мол, есть где-то на белом свете башня из слоновой кости, а в ней сидит прекрасная девица, заточенная туда генералом, и ждет тебя, все глазки проплакала, а ты и не знаешь. Должна же быть у человека мечта и надежда.

Когда Валентина пришла ко мне с этой историей, я долго отказывалась верить. К тому же она и умница, и красотка. Правда, другая — скуластая, худая, вся точеная, темно-рыжая, а глаза здоровенные и фиолетовые.

И да — мужа посадили, муж хороший и ни в чем не виноват, и вот ребеночек у них недавно народился. А из ментов Валентина ушла.

Стали дело смотреть. Мама дорогая! Кого в нем только нет. И ФСБ, и погранцы, и железные дорожники, и всякие банкиры, и большой международный аспект. Дело громкое, в телевизоре все время показывают, лично Путин ногами топал. Одна беда — основные фигуранты все в бегах, а посадили стрелочников. Наш Валентин даже и на стрелочника не тянет, мимо проходил по касательной, ему вменяли неправильно составленный договор на сумму аж в 30 тысяч рублей. Но ногами топотали, организованное преступное сообщество налицо, так что светило ему от 15 лет в строгой зоне самым решительным манером.

Уговорили пойти работать на это дело одного из лучших наших адвокатов, к тому же человека душевного и совестливого. Он сходил в первый раз к своему новому подзащитному Валентину в тюрьму, вернулся вдохновленный.

— Ну и парень! Ну и красавец! Здоровенный такой, бывший офицер, с понятиями о чести. Он смотрящего за тюрьмой под шконку загнал, два ребра ему сломал, когда тот что-то попытался ему предъявить. И на безопасное содержание потом отказался переводиться. Сказал, что сам разберется.

Работали они втроем просто отлично и душа в душу. Валентин держался хорошо, Валентина все дело в порядок привела, на любой следственный или прокурорский чих был у нее приготовлен документ, все подшито, даром что бывший мент. Я часто заезжала к ним в штаб-квартиру командования боевыми действиями и видела, как живет Валентина, а до того — Валентин и Валентина. Малюсенькая двадцатиметровая квартирка на окраине Москвы, диван, детская кроватка, стол и две табуретки. Вот уж поймали расхитителей капиталистической собственности, зашибись. Главные фигуранты дела скрылись на виллах в разных странах и континентах, а здесь, у Валентина и Валентины, царили скромность и достаток очень среднего класса. И это при том, что Валентину и Валентине было уже к сорока. Зато любовь у них неземная.

Любовь любовью, но бились они, бились и добились: перевели Валентина на домашний арест, изменили, значит, меру пресечения. Взяла тортик, поехала к нему знакомиться. Эх, девушки, а он и вправду красавец редкого мужского типа: большой такой, мускулистый, но подтянутый, морда такая интеллектуальная, однако нервный после тюрьмы, и сильно. Да оно и понятно, и объяснимо: пятнашечка его никуда от него не делась, суд-то впереди. Хотя на такую жену срываться — грех это, девушки.

Оказалось, что он совсем не может бороться системно. Сидеть на попе ровно, методично читать юридическую литературу с комментариями и всякие пленумы Верховного суда — это вообще вещь полезная, если тебя сажают. И только поначалу кажется скучно, потом вчитываешься и томами глотаешь истории всяческой судебной практики, это ж детектив, который к тому же напрямую тебя лично касается. Это работа, между прочим, довольно тяжелый труд. И конспектики, батенька, не забывайте писать, пригодятся. А для смены видов деятельности можно Чехова про каторгу почитать, или вот Достоевский в таких случаях хорошо идет. Еще можно скачать “Побег из Шоушенка”, “Зеленую милю” или любой из многочисленных “Экспериментов”, не говоря уже про бесконечный сериал “Побег”, вот он тоже методически неплохо готовит к нашей зоне, хоть и из американской жизни.

Но нет. Валентин метался в малогабаритной бетонной клетке домашнего ареста, требовал внимания, которое ему быстро надоедало, придирался к борщам и смотрел телевизор.