– Приедем, – вздохнул дежурный, – часа через два-три. Но не обещаю, может, и до вечера просидите, оперативная группа одна и только что уехала.

И бросил трубку.

Мрачно посмотрев на погасший экран телефона, Лямзин снова набрал номер.

– Извините, любезный, запамятовал, как вы представились?

– Дежурный Копылов.

– Ага, дежурный Копылов, значит. А я – майор Лямзин из МУРа, приятно познакомиться. В свете полученной информации мне все равно до вечера ждать?

– Что ж вы сразу не сказали? Для своих людей, так уж и быть, пойдем на уступки: приезжайте сюда, здесь протокол и составим. Только быка с собой захватите. А то как мы без обвиняемой-то стороны нарушение оформим? – И он довольно загоготал.

– Да как скажешь, – пробормотал Лямзин, засовывая мобильник в карман. – Думаешь, от дяди Эдика так просто отделаться? Жизни ты еще мало видел, щегол…

Он вытер со лба пот, достал из багажника буксировочный трос и, перекрестившись, пошел на быка. Тот, сдрейфивший в лобовой атаке, был явно деморализован и пасся на лужайке, активно работая челюстями. Видимо, поднимал себе настроение, заедая поражение сочной травой. Мотнув головой, бык коротко и стыдливо взмыкнул при виде Лямзина, дал накинуть себе на рога петлю и поплелся следом смирно, как овца.

Довольный Лямзин закрепил трос на буксировочном крюке, сел в автомобиль и неспешно поехал по направлению к поселку. Настроение поднялось, и Эдик запел, немного фальшивя и раскачивая в такт головой:

– Сердце красавицы, склонно к изме-е-не и к перемене, как ветер мая…

– Му-у-у, – отозвался плененный бык.

– Му-у-у-у-у-у, – протяжно вторил ему нестройный хор коровьих голосов.

Лямзин с ужасом обернулся и обмер: все стадо шествовало за ним в кильватере. В поселок они так и вошли: впереди Лямзин на «вороном коне», следом – бык и весь его «гарем». Учитывая, что коров было много, процессия растянулась на полкилометра.

Тем временем дежурный скучал, подперев кулаком щеку и глядя в окно. Летняя жара, мухи… Тут еще сержант Охрименко бутерброд с чесночной колбасой достал, и по помещению пополз ядреный дух. Копылов поморщился, отодвинул штору и не поверил своим глазам: на площадь торжественно въезжал автомобиль, за которым тянулось немалое деревенское стадо.

– Йо! – эмоционально выразил свое мнение дежурный.

Охрименко повернулся на звук его голоса и уронил с хлеба колбасу.

Тем временем Лямзин припарковал автомобиль в тени и, войдя в дежурку, торжественно объявил:

– Вот, привел, как вы и велели. Причем, заметьте, у мерзавца даже краска на рогах не успела облететь. Прошу занести в протокол…

Лямзин пошевелился во сне и тревожно почмокал губами, пытаясь закричать. Давние события во сне трансформировались и получили совершенно другое развитие: бык несся за Лямзиным, дыша в затылок и заставляя удирать со всех ног. С разбега нырнув в заросли шиповника, Эдик чувствовал себя почти спасенным, как вдруг едва не закричал от ужаса: у его любимого автомобиля кто-то срезал крышу, превратив в кабриолет. Мало того, на заднем сиденье сидела голая мертвая женщина с кроваво-красной бумажной бабочкой на шее и, усмехаясь, смотрела на Лямзина.

Именно в тот момент бык догнал его и совершенно внятно, человеческим голосом произнес:

– Ты, главное, не торопись. Спешка, она не одно дело испортила.

– А? Что? Кто сказал? – Лямзин дернулся и, проснувшись, обеспокоенно завертел головой.

– С пробуждением, Эдуард Петрович, – откликнулся водитель.

– Да, да, я знаю, задремал. Но кто про спешку сказал?

– Никто, все молчали.

– Вы тоже ничего не говорили? – повернулся Лямзин к Таисии.

– Я что, по вашему мнению, к понятию «все» не отношусь?

– Мне тетя ваша снилась, – не отвечая на ее колкость, грустно сказал Лямзин. – Мертвая сидела, но была, как живая…

– Видать, к дождю, – крякнул водитель, включая «дворники».

Дождь пошел небольшой, мелкий, и «дворники» работали через раз, скрипя и щелкая при остановке. Таисия следила за струйками воды, медленно стекающими по стеклу, и думала, что так бегут по щекам чужие слезы. И ей самой хотелось плакать. Время так незаметно проходит, возраст ее уже к сорока подбирается. Когда, как получилось, что из веселой заводной девчонки, она превратилась в работящую лошадь, в жизни которой давно осталась только рутина? Где нужно было остановиться?

Единственный ее брак был гражданский. Скоропалительным, или – скоропостижным, как называла его Таисия.

Ей было девятнадцать, мужу столько же. Они учились вместе, встречались, а потом приняли решение жить семьей. Тогда Таисии казалось, что это навсегда, а то, что без печати в паспорте, так это чепуха. Многие живут, не расписываясь, разве дело в какой-то там бумажке?!

Но, видно, решение и впрямь было принято слишком поспешно, потому что вскоре стало ясно: желание любви Таисия приняла за истинную любовь. Что быстро началось, быстро и закончилось, оставив после себя чувство недоумения и классический горьковский вопрос: «А был ли мальчик?»

То, что мальчик все-таки был, Таисия вскоре поняла по округлившемуся животу и тошноте по утрам. А пока она сдавала анализы и ждала предстоящих родов, ее бывший муж готовился к свадьбе. С другой.

Нет, в первый-то месяц совместной с Алексеем жизни Тая чувствовала себя счастливой, недаром этот месяц называют медовым. Он у нее и был такой – сладкий, волшебный и совершенно неправдоподобный. Таисии постоянно казалось, что она попала в сказку и все происходит не с ней. Жаль только, что сказка быстро кончилась.

Через месяц, видимо устав от семейной жизни, молодой муж стал пропадать где-то по вечерам. Таисия, может быть, и сама хотела бы отвлечься от хлопот и посидеть где-нибудь с друзьями, но беда была в том, что Алексей ее никуда с собой не звал.

Сначала она терпела, надеясь, что это просто случайность, ее ненаглядный скоро одумается, потом стала укорять его. Наступил такой момент, когда терпение лопнуло, и Таисия устроила мужу скандал. На следующий день тот не пришел совсем. А она осталась одна с их еще не рожденным сыном. В том, что будет именно мальчик, Таисия не сомневалась. И будет он таким же голубоглазым и беленьким, как ее несостоявшийся муж.

Через неделю к ней пришла девушка, одетая как с картинки модного журнала, представилась старшей сестрой Алексея и заявила, что он не вернется.

– Не ищи его, не мешай, – говорила она, сверля Таисию взглядом. – Через месяц у него свадьба, а то, что было с тобой, – глупая ошибка.

– А это – тоже ошибка? – вспыхнула Таисия, показывая на живот.

Девушка равнодушно скользнула взглядом.

– Ребенку мы поможем. Купим все, что надо, не звери же мы. Но на остальное не рассчитывай – жить он с тобой не будет.