Я всегда была одной из тех, кто сворачивает с главных дорог и идет искать место, где раньше никогда не бывал.

Может быть, я надеялась удивиться чему-то, увидеть скрытые руины, поднимающиеся из зарослей деревьев, или наткнуться на водопад, о существовании которого и не подозревала. В большинстве случаев я нахожу леса и поля, старые дома, разрушающиеся на покинутых сельскохозяйственных угодьях, но даже эти вещи волшебны. Иногда замечаю ветхие домики, построенные на ветвях старых деревьев. Мне нравится думать о том, кто взбирался по доскам, прикрепленным к коре, кто играл и фантазировал в крошечном домике наверху и где эти люди теперь. Интересно, они иногда останавливаются и вспоминают, как, поднимаясь, трогали пальцами дерево?

Сегодня был прекрасный день для прогулки, с голубым небом и теплым летним воздухом, проникающим через открытые окна автомобиля. Я остановилась на тенистом перекрестке и посмотрела вперед и назад по изрытой колеями грунтовой дороге. Я огляделась и свернула налево, кусочки гравия выскочили из-под шин. Дороги были немного неровными и ухабистыми, и их постоянно перебегали бурундуки и белки, поэтому я ехала медленно и время от времени притормаживала, чтобы лучше рассмотреть поле или рощу. Я свернула еще раз и остановилась, позволяя стайке индеек поклевать что-то и, махая крыльями, с достоинством перейти дорогу.

Я продолжала ехать, чувствуя себя немного заблудившейся и наслаждаясь этим. Мне некуда было спешить, так что, где бы я ни была — там и должна была быть. Холмы сменились более широкими ровными полями, и вдалеке я увидела несколько стогов, затем пару оживленных ферм, тракторов и молотилок, движущихся по земле. За рядами кукурузы и пшеницы был виден участок поля, покрытый ярко-пурпурной дымкой. Я повернула лицо к окну и вдохнула сладкий запах свежей растущей лаванды. Дальше по дороге я увидела подъездную аллею, которая поворачивала к пурпурным полям, а на въезде висела табличка, сообщавшая, что здесь всегда рады гостям.

Я никогда не видела столько лавандовых посевов в одном месте: они покрывали поля по обе стороны дороги аккуратными ровными рядами. Окружив небольшой дом и автостоянку, они тянулись вдаль, насколько хватало глаз. Я припарковалась и опустила стекла в надежде, что чудный цветочный аромат проникнет в мою кабину. А потом немного прошлась между рядами растений, время от времени останавливаясь, чтобы прижать руку к стеблям кустарников и пощупать их короткие зеленые листья, которые немного напоминали розмарин. От их ярко-фиолетовых цветочных головок моя кожа наполнилась чистым, почти мятным ароматом, напомнившим запах мыла в душе, но в тысячу раз более сильным и удивительным. Я подумала, что если бы была древней целительницей и впервые наткнулась на эти растения, то сразу же поняла, что они лекарственные.

Я пошла по гравийной дорожке, которая огибала поля, и увидела место для своих исследований: несколько небольших строений. Одно из них оказалось скромной лавочкой, перестроенной из старого сарая, и было заполнено полками с домашним мылом и мешочками с крошечными фиолетовыми зернышками. Там были бутылочки с сильнодействующим эфирным маслом, которое, как с гордостью сообщил мне человек за прилавком, они перегоняли сами, а также стеклянные банки с лавандовой водой для опрыскивания белья и свечи, испещренные зелеными и фиолетовыми крапинками растения. Я нашла для себя много полезного, включая драгоценную крошечную бутылочку масла, и протянула продавцу деньги, которые отправились в старую жестяную коробку под прилавком.

Мужчина подсказал мне дорогу и предложил продолжить путь. Я поблагодарила его и приняла предложение. Вскоре появился еще один сарай, в котором каждый дюйм стены был отведен под сушку лаванды. Она свисала перевязанными пучками — головками вниз и стеблями вверх. Там были сотни букетов, и от запаха воздух внутри стал горячим и густым. Я встала и позволила ему окутать меня. Вдыхая аромат, я чувствовала себя спокойной и расслабленной и подумала, что никогда еще не была в спа-салоне, где пахло бы так хорошо. Иногда современная роскошь просто не может воссоздать то, что природа отдает так щедро.

За сушильным сараем стоял высокий медный котел, а маленькая седовласая женщина присоединяла к нему змеевик. Она улыбнулась мне и спросила, знаю ли я, как они превращают лавандовые поля в масло, которое продают в магазине. Я ответила, что не знаю, но с радостью бы послушала. Женщина стянула толстые рабочие перчатки и полезла в корзину, чтобы достать горсть свежих лавандовых стеблей. Она сказала мне, что срезала их этим утром, близко к цветочной головке без большого цветоноса; эта процедура способствует производству масла самого лучшего качества. Рассказывая историю дистилляции, как чайник набивают лавандой и медленно пропаривают, чтобы извлечь масло, она провела меня вокруг перегонного аппарата, и мы вместе присели на корточки, чтобы посмотреть, где масло отделяется от пара и попадает в стеклянную бутылку. Я догадалась, что она уже говорила об этом сотни, если не тысячи раз, но все еще казалась взволнованной и гордой, что поделилась секретами процесса. Потом она наклонила голову вперед, как бы намекая, что дальше по тропинке можно найти что-то еще.

Сегодня я отправилась на разведку, предполагая, что, скорее всего, увижу только обычные поля и леса, но надеясь найти что-нибудь неожиданное. Я напомнила себе, как приятно удивляться, как чудесно блуждать в глуши.

Сладких снов.

Письмо в конверте

Может быть, это было, когда я училась во втором классе, а может, и в третьем, но мы читали книгу о друзьях по переписке, португальской девочке и японском мальчике.

Они посылали письма друг другу, рассказывая о своих семьях, домашних животных и школах. В книге описывалось, как каждый из них ожидал почту, желая снова услышать что-то от приятеля на другом конце света. В моем классе это вызвало некоторый интерес, и наш учитель представил нам список имен и адресов польских школьников, которые хотели быть друзьями по переписке. Мне достался адрес девочки по имени Анна, и я старательно начала писать ей письмо. Теперь я уже и не помню, о чем спрашивала ее и что она мне отвечала, но не забуду то волнение, которое испытала, когда нашла в своем почтовом ящике ее письмо (конверт из зеленой бумаги и необычный почерк). Я помню ее четверостишие и то, как она выводила буквы «j» и «f».

Хотя мы с Анной потеряли связь из-за непрерывных забот третьего класса, я продолжала писать письма и отправлять их друзьям. Я посылала цветы, вложенные между страниц, наброски птиц и деревьев, беспорядочно зарисованные на конвертах, иногда просто открытки с написанной наспех шуткой, множество страниц,