Сладких снов.

Концерт в парке

Середина лета. Солнечный день трудовой недели.

Вернувшись домой с работы, я немного побродила по двору, потом срезала тигровые лилии и поставила вазу с ними на столик у входной двери. Затем, вытащив лишний цветок, поместила его в вазу с бутонами на прикроватный столик. Много лет назад у меня был возлюбленный, который всегда делал это для меня, — ваза с цветами на столе и один цветок у кровати. И я считала это настолько романтичным и забавным, что с тех пор сохранила эту привычку для себя. Романтика и жизнерадостность важны, даже когда ты один.

Я налила себе стакан чая со льдом, смотрела из кухонного окна на проезжающие мимо автомобили и на мгновение погрузилась в свои мысли, глядя на уличное движение. Одна машина ехала прямо, другая сворачивала. А я стояла, гадая, куда же они направляются в этот прекрасный летний день. У меня был момент озарения, которые иногда случаются, когда мы выходим за пределы своего мировоззрения: каждый человек — главный герой своей истории, и мы, появляясь в кадре других людей в качестве второстепенных персонажей или актеров второго плана, никогда по-настоящему не знаем ничьей истории, кроме собственной.

Я поставила стакан на стол, и мой взгляд упал на календарь, прикрепленный магнитом к холодильнику. Несколько недель назад я сделала заметку о сегодняшнем концерте в парке, который начнется в шесть вечера! Я взглянула на часы и увидела, что уже четверть шестого. У меня было достаточно времени, чтобы дойти до города и найти место на скамейке у сцены.

Я перекинула сумку через плечо, надела кроссовки и бодрым шагом направилась в парк. Было приятно идти быстро и чувствовать, как летний воздух скользит по коже. Проходя мимо, я заглядывала во дворы, замечая разные цветы, траву и зеленые многолетники. Рядом с парком на углу стоял старый дом с гигантскими каменными вазонами по обе стороны дорожки. И я на мгновение остановилась, чтобы оценить бадан толстолистный, растущий на длинных тонких стеблях, которые теперь достигали нескольких футов в высоту. Листья у него были стреловидными, мягкими, с яркими прожилками и казались невероятно большими. Мне не терпелось увидеть, как высоко они вырастут к сентябрю.

Я обогнула пруд и оказалась в углублении, похожем на раковину, со встроенными скамейками и сценой, укрытой навесом из тонких деревянных пластинок, перевитых вьющейся виноградной лозой.

Группа уже выступала. Джаз-банд из четырех человек с бас-гитарой, барабанами, фортепиано и валторной. Скамейки вокруг были заняты семьями, парами и людьми вроде меня. Некоторые пришли на концерт, другие по счастливой случайности услышали музыку по дороге с работы и решили насладиться ею. Я прислонилась спиной к прохладному камню скамьи позади меня и просто слушала, закрыв глаза. Музыка была знакомой, напоминая старые джазовые пластинки из детства, но затем она ушла в незнакомые стили и ритмы, совершала оборот и снова отклонялась. Я посмотрела на сцену и увидела пианиста и валторниста. Они смотрели друг на друга, иногда кивая в знак согласия, как бы говоря: «Да, хорошая идея, давай еще». Время от времени кто-нибудь из них неожиданно улыбался и смеялся, и я поняла, что кто-то из группы только что рассказал музыкальную шутку. Они говорили на незнакомом мне языке, и у меня не получалось перевести или рассказать, что это была за шутка. Но все же то, что я слышала, было прекрасно.

Я наблюдала за маленьким мальчиком в нескольких рядах от меня. Он смотрел на басистку, которая уверенно водила сильными пальцами вверх-вниз по грифу инструмента. Когда валторна протрубила и мелодия спиралями начала виться в воздухе, она крутанула свой бас на концевой шпильке и поймала его снова как раз вовремя, чтобы выхватить следующий кусочек ритма. Маленький мальчик хлопал в ладоши и болтал ногами в такт музыке.

Я вспомнила момент, когда чувствовала нечто подобное. Несколько лет назад у нас в городе играли совсем другой концерт. Это был старый просторный театр со скрипучими деревянными сиденьями и высоким потолком, с симметрично расписанными фресками, обрамленными лепниной, которой было уже лет сто. Моя подруга знала, что именно об этом концерте я мечтала. Она подергала за несколько ниточек и достала мне место в самом центре первого ряда. Поэтому, когда артист вышел на сцену и сел со своей виолончелью, я могла дотянуться до него и ожидала, что буду восхищена его игрой и акустикой старого театра. Но произошло то, на что я не рассчитывала: слезы потекли по щекам, у меня перехватило дыхание, я почти не могла уследить за нотами, когда они кружили у меня в груди. Я сглотнула, прижала руку к сердцу и сидела тихо, чтобы не разрушить чары игры. Раньше со мной не случалось ничего подобного. Этот человек не просто говорил на незнакомом мне языке. Он, казалось, сам пришел с неведомой планеты и показывал нам, что такое язык на другой стороне мироздания.

Не каждому под силу создать такую музыку. На самом деле, только немногие в каждом поколении способны на подобное, но это не уменьшает радости от простого концерта в парке или силы музыкальных фраз, доносящихся сквозь мысли и заставляющих пребывать в настоящем. Где-то по соседству жил кларнетист, которого я иногда слышала, выходя на прогулку, когда музыка раздавалась из открытого окна в комнате наверху. Игра была иногда скрипучей и прерывистой, но в то же время терпеливой и настойчивой, и я всегда была рада ее слышать. Это заставило вспомнить дни в школьном оркестре. Иногда я шутила, что была восьмой флейтой, хотя нас было всего пятеро. Правда заключалась в том, что я сдалась, потому что это давалось мне нелегко. Мой незрелый разум решил, что если не могу быть лучшей, то уйду. Глупость юности. Я была рада, что прошли годы и я стала мудрее. Теперь понимаю, что не должна быть лучшей. Столько радости заключалось в самом обучении или простой игре на инструменте.

Я надеялась, что мальчик, болтающий ногами и хлопающий в ладоши под музыку, будет немного мудрее меня, когда придет его очередь играть в школьном оркестре, хотя я напомнила себе, что у каждого есть свой путь осмысления вещей. У каждого своя история, которую можно рассказать.

Сладких снов.

Летний вечер

Весь день мы плавали.

Сбегали вниз по причалу, шлепая