И пока этот гад бегает по лесу, я буду бегать за ним, а ты, соответственно, за мной и выполнять все, что скажу. Ясна установка?

– Яснее некуда, – вздохнул лейтенант. – Не волнуйтесь, товарищ майор, костьми ляжем, а вашего беглеца изловим. Сегодня, я так понимаю, уже никуда? Да и правильно, эти ублюдки тоже, поди, в землю зарываются да ко сну отходят. Только у них ни жратвы, ни спальных мешков, скоро совсем озвереют, друг дружку жрать начнут…

Вместе с офицерами отправили в часть рядового Сизикова. Парень возмущался, кричал, что будет биться до конца, но не мог избавиться от страшного кашля. Похоже, начинался жар. Бойцы посмеивались: предупреждали ведь, что много купаться вредно. Ладно, Сизиков, лети, выздоравливай, в следующий раз будешь бегать за всю роту…

На поляне горели костры, вокруг них сновали тени. Маловероятно, что зэки вернутся, чтобы учинить в лагере шорох, – другое их сегодня заботило. Но все же на опушке выставили часовых. Бойцам приказали не спать, сидеть в дозоре, прислушиваться к каждому шороху.

Олег пристроился в ложбине недалеко от куста, натаскал хвойных лап, забрался в мешок. Автомат положил под руку – береженого бог бережет. В лагере еще не завершились хождения, ворчал на нерадивого подчиненного капитан Кобзарь. У костра сидели люди, не спешили расползаться по спальным мешкам. Блики света блуждали по снулым лицам. Неподалеку ворочался Худяков, кряхтел, искал приемлемую позу.

– Эх, жену бы сейчас под бок, – пошутил он, – чтобы не так тоскливо было.

– Чью жену? – не понял Олег.

– Как чью? – удивился Вениамин. – Свою, конечно, зачем мне чужая жена?

– Только не говори, то ты женат.

– Ну, ладно, не буду, – фыркнул лейтенант. – Как скажете, товарищ майор. Вообще-то, три года уже. Отпуск брал в училище, бракосочетались на скорую руку. С детьми, правда, решили обождать, пока условия не созреют. Но когда-нибудь точно заведем. Наташка моя, знаете, какая красивая? Куда угодно за мной поедет… Да, собственно, и поехала, только всплакнула немного. Мамаша ее истерику устроила: не вздумай за него выходить, жизнь свою загубишь, будешь до пенсии мотаться по разным дырам и выть белугой…

– А разве не так?

– Ну, может, и так, – допустил Худяков. – Но не до пенсии же. Когда-нибудь осядем в приличном гарнизоне в большом городе, заживем нормально… Да ну ее к лешему, эту мамашку, ей совершенно плевать на чувства дочери… Наташка в библиотеке трудится в Пермитино – вроде не жалуется, работа в тепле, грамотные люди приходят…

– И что, литература в вашем центре мироздания пользуется успехом? – не поверил Олег.

– Еще каким, товарищ майор. На отдельные издания очередь образуется. Воруют книжки – не поверите, в прошлом месяце участкового пришлось привлекать, чтобы провел расследование и отыскал похищенные «Двадцать лет спустя». А издание, между прочим, редкое, 1949 года. А что вы хотите? Телевидение в Пермитино показывает хреново, все рябит, фонит и всего одна программа. С прессой вообще труба – привозят с недельным опозданием. А кому интересно читать просроченные новости? Вот и остается людям только книжки читать. Так что моя Наташка в Пермитино – уважаемый человек. Вот только ссориться в последнее время стали чаще, – сокрушенно вздохнул Вениамин. – Мечтает о море, хоть на недельку вырваться, а как я ей это море организую? Предложил в шутку в Новосибирск поехать, они единственные во всей стране свое водохранилище называют морем. Так она обиделась, не разговаривала со мной несколько часов… А вы женаты, товарищ майор?

– Нет.

– А что так? Хотя простите, можете не отвечать, не мое это дело. Не нашли еще, видать, свою королеву…

– Выбраться хочешь из своей дыры? – внезапно спросил Олег. – Или так и будешь мучить супругу, пока она не сбежит?

– Да какой же дурак не хочет, – насторожился Вениамин. – А по какой причине интересуетесь, товарищ майор? Из праздного любопытства?

– Окажешь реальное содействие в поимке Бугровского – помогу. Даю слово.

– Я и так окажу содействие, – растерялся лейтенант.

– И тем не менее, Вениамин. Мотивация многое значит. Этим самым ты поможешь не только мне, но и многим другим людям. Разжевывать не буду, поверь, что это так. Ты парень способный, памятливый, наблюдательный. Обещаю похлопотать. Возможно, не быстро, возможно, не в центральные регионы и уж тем паче не в Москву. Будем реалистами. Но даю слово, что про тебя не забуду и из этого таежного дерьма вытащу. Новосибирск, Красноярск, Омск – посмотрим. Но не за красивые глаза твоей супруги, Вениамин…

– Да понял я, товарищ майор. – Худяков озадаченно замолчал, перекатывая что-то в голове. Так и уснул – не выходя из задумчивого состояния.

В лагере было спокойно. У костра уже никто не сидел. Догорала сучковатая головня. Бдительно несли службу посты на опушке.

Олег выбрался из мешка, переместился к костру, закурил. Дым от головни неплохо отгонял комаров.

С опушки донесся шум. Олег навострил уши, но ничего важного. Идущего по нужде сослуживца приняли за зэка и чуть не пристрелили. Злобно шипел сержант Бурмин, остальные хихикали.

Почему у него, действительно, проблемы с личной жизнью? С чего все началось? Женился. Не подумав, развелся. Претенденток – хоть отбавляй, на любой вкус и цвет. Но не тянет, не проскакивает искра. Та же Нина Витальевна из Красноярска. Умница, красавица, какое-то время даже хочется с ней просыпаться. Но что потом? Рубить концы, сбегать под покровом ночи, матерясь сквозь зубы и сгорая от стыда? Влюблялся только раз, и с тех пор – словно прививку сделали.

Истрия была грустной и поучительной. Девушку звали Ольгой Некрасовой, как и он, она по «комсомольской путевке» перешла на работу в Комитет. Это считалось почетно и ответственно. Хотя и пугала неизвестность. Это сейчас аббревиатура КГБ вызывает неоднозначную реакцию в обществе. Раньше не вызывала, туда рвались.

Ольгу он любил – она до сих пор стояла перед глазами. И она его любила – сердце ведь не обманешь. Чуть свободная минутка – бежали друг к другу. Собирались пожениться, даже день назначили. И что случилось?

О некоем воздыхателе Денисе Каморин знал, но не придавал значения. У какой прелестной барышни нет отставных воздыхателей? Насторожило, когда узнал, что бывший теперь работает в том же ведомстве и направление работы у них с Ольгой одно. Сам дурак, начал разбираться, вышла ссора. Потом случилась та дурацкая командировка, когда он просто утратил контроль. Когда вернулся, начальство известило: Ольга Некрасова выполняет государственное задание. И никакая она теперь не Ольга и тем более не Некрасова. В стране ее нет, и появится ли когда-нибудь, неизвестно. Теперь у нее другой спутник жизни, и самое лучшее в его