на переулок. – Вы что, деревенщины, читать не умеете?

– Получше, чем ты – писать! – ответил Джим.

Король ударом отбросил Джима к стене.

– Я что, дал тебе слово, деревенщина?

Пенн оттолкнул Короля.

– Оставь его в покое!

– Это была твоя самая большая ошибка, – заявил Король, засучивая рукава.

За плечами Короля Джим увидел, что по переулку идет Авраам. Авраам не смотрел на Джима.

– Эй, старик! – сказал Король – Здесь всяким доходягам шляться не положено.

Авраам бросил на него быстрый взгляд и полез в карман комбинезона. Джим услышал щелчок, и внезапно в руке Авраама появился нож.

– Эй-эй, – пробормотал Король, пятясь назад, к улице.

Авраам подошел ближе, лицо его побледнело.

Все четверо нападавших стали медленно отступать назад.

– Эй… – повторил Король.

– Эй! – ответил Авраам.

Нападавшие развернулись и бросились на улицу. Джим слышал, как грязь разлетается в стороны из-под их бегущих ног.

Авраам все еще не смотрел на Джима. Он внимательно осматривал улицу, по которой убежали мальчишки. Он полез в другой карман и достал оттуда яблоко.

– Эй, Авраам! – воскликнул Джим.

– Садитесь, мистер Гласс, – отозвался Авраам. – Вот сюда, к стене.

Джим отошел назад и сел, прислонившись к стене.

– Кто это? – спросил Авраам, указывая ножом на Пенна.

– Это мой друг, – сказал Джим. – Пенн Карсон.

– Садитесь, мистер Карсон.

Пенн послушно сел рядом с Джимом.

– Подвиньтесь немного, – сказал Авраам, показывая ножом, что он хочет, чтобы они сели по отдельности. Он подошел к стене, повернулся и тяжело опустился между Пенном и Джимом. Джим и Пенн, не отрываясь, смотрели на нож. Очень тщательно Авраам начал счищать ножом кожуру с яблока. Джим заметил, что его руки дрожат.

– Авраам? – вопросительно поднял глаза Джим.

– Эти ребята шли за вами через весь город. А я шел за ними. Они нехорошие ребята.

– Я знаю, – сказал Джим.

– Что вы делаете здесь, в этом переулке?

– Мы просто играли, – пояснил Джим.

– Что ж, больше так не играйте.

Джим смотрел на яблоко, на то, как Авраам его чистит, как кожура змейкой опускается на землю. Хоть руки Авраама и дрожали, ему удавалось чистить так, чтобы змейка не порвалась.

– О боже, – проговорил Авраам. – Даже если иду долиной тьмы – не устрашусь зла[13].

Джим вдруг почувствовал, что готов расплакаться.

– Что теперь с нами будет? – спросил он.

– Тссс… Тихо, – сказал Авраам.

Джим услышал, что по переулку идут люди.

– А теперь слушайте, – скомандовал Авраам. – Если я скажу вам уходить – вы уходите. Вы, мистер Карсон, разыскиваете полицейского, а ты, Джим, – своего дядю.

Джим и Пенн начали подниматься.

– Еще не сейчас, – сказал Авраам. – Сначала мы съедим здесь это яблоко.

Во двор вошел полицейский Хейг в сопровождении Короля. В руках полицейского была дубинка. Авраам поднялся и снял шляпу.

– Это он! – закричал Король, выглядывая из-за полицейского. – Этот ниггер пытался меня порезать!

Авраам отрезал кусочек яблока и протянул его Джиму. Джим взял яблоко и съел. Авраам отрезал еще кусок и протянул Пенну.

Какое-то время Хейг их разглядывал.

– …ибо Ты со мной; посох Твой и опора Твоя – они успокоят меня… – прошептал Авраам.

Хейг обернулся и посмотрел на Короля.

– Никто здесь не собирался тебя резать, – сказал он.

– Вот он! – запричитал Король. – Он собирался!

– Ты сумасшедший, – сказал Джим. – Никогда еще я таких глупостей не слышал! Он просто чистил яблоко.

Король угрожающе посмотрел на Джима.

– Тоже мне, придумал! – отозвался Пенн.

– И я пребуду в доме Господнем навеки, – прошептал Авраам.

Хейг указал на противоположную сторону улицы.

– Это ты, сопляк, пишешь всю эту гадость на стенах? – сказал он.

– Что? – проговорил Король, и его глаза от удивления расширились. – Что?

– Убирайся отсюда! – сказал Хейг.

– Но… – начал было оправдываться Король.

Хейг слегка подталкивал Короля, ударяя сзади по ногам дубинкой. Тот подскакивал каждый раз, будто дубинка была горячая.

– Я сказал: убирайся! – повторил Хейг.

Король указал на Джима:

– Я тебе этого не забуду! – сказал он.

– Уж постарайся, – отпарировал Джим.

Авраам протянул Джиму еще один кусок яблока. Джим медленно жевал, не отводя глаз от Короля.

– Не заставляй меня повторять дважды, – сказал Хейг, снова похлопывая Короля дубинкой по ногам.

Король затравленно огляделся и исчез в переулке. Полицейский не отводил глаз от переулка, пока не затихли его шаги. Тогда Хейг обернулся к Аврааму и указал дубинкой в его сторону.

– Никогда больше так не делай. Ты меня понял?

Авраам склонил голову и кивнул.

Хейг указал дубинкой на Джима и Пенна.

– А вам, ребята, – сказал он, – хорошо бы найти своих отцов.

– Да, сэр, – отозвался Пенн.

Джим хотел было сказать Хейгу, что у него нет отца, но, поразмыслив, решил, что лучше этого не делать.

– Ну а теперь, – добавил Хейг, – я собираюсь пройтись по Трейд-стрит. Не хотите ли вы, все втроем, пройтись со мной?

– Да, сэр, – ответил Джим.

– Точно, сэр, – отозвался Пенн.

– Спасибо, сэр, – поблагодарил Авраам.

Хейг направился в переулок. Джим и Пенн следовали сразу за ним. Замыкал ряд Авраам, отстававший шага на четыре-пять. Когда они дошли до улицы, Джим заметил, что Король с дружками наблюдают за ними с безопасного расстояния. Джим показал им язык – он знал, что, когда бы теперь ни приехал в Нью-Карпентер, ему придется держаться рядом с дядями.

Когда все они вчетвером вышли на Депот-стрит, Джим увидел, что мистер Карсон каким-то чудесным образом припарковался рядом с дядей Зино. Пенн подошел и слегка хлопнул Джима по руке. Джим ответил ему тем же. Авраам, шедший за ними, начал что-то напевать.

Дрозды

Дрозды появляются с северо-запада огромным, стремительным, сверкающим потоком. Когда птицы, летящие в начале стаи, начинают в крючковатом изгибе садиться на орешник в конце поля, конец стаи – так кажется отсюда – еще только переваливает за темный хребет горы. Никогда раньше Сисси не видела ничего подобного. Обратив лицо к небу, она не отрываясь всматривается в сумерки до тех пор, пока последняя птица не пролетает над головой.

Прилетевшая стая преображает дерево, словно лето в полном разгаре – только вместо листьев на ветвях выросли птицы. Она вдруг осознает, что именно этого, такой вот полной картины дерева, ей всегда не хватало, и благодарит за эту иллюзию. День этот не теплый – не прохладный, не осенний – не зимний, для полноты ее ощущения в природе чего-то недостает. Сисси кажется, что поднятый перелетными птицами гомон – это единственный звук, который она слышит сегодня весь день.

Мальчик подбегает и, переведя дух, останавливается подле нее.

– Мам, как ты думаешь, сколько здесь птиц? – спрашивает он.

– Не знаю. Сотни…