Другой голливудский вклад в «доктрину» АнгеловАда – это название. Ангелы заявляют, что они окрестили себя так в честьзнаменитой бомбардировочной эскадрильи времен первой мировой войны, котораябазировалась рядом с Лос-Анджелесом и чей персонал гонял по округе намотоциклах в свободное от полетов время. Есть и другое мнение: дескать, Ангелыполучили свое название из фильма 1930 года Джина Хэрлоу, основанного на идее какого-тосценариста относительно Армейских военно-воздушных сил – которые, может,существовали, а может и нет – во времена первой мировой войны. Фильм назывался«Ангелы Ада», и, конечно же, в 1950 году он был все еще на экранах, когданеугомонные ветераны основали первое отделение Ангелов в Фонтане и все ещераздумывали, чем бы им заняться. Судя по всему, название появилось задолго дорождения на свет любого из Ангелов Ада. И оно затерялось в истории одной измалоизвестных, заброшенных военных баз в Южной Калифорнии. И вот Голливудвытащил это название из небытия, сделал его знаменитым и присовокупил к немуобраз бешеных мужиков на мотоциклах – образ, который был позднее охотновоспринят, но претерпел радикальные изменения среди новой поросли изгоев.Голливуду и в самом страшном сне не могло привидеться ничего подобного, покаэти создания не появились во плоти на автострадах Калифорнии.

Явление «мотоциклиста-outlaw» настолько жеуникально американское по своей природе, как и джаз. Ничего подобного тому идругому никогда не существовало. В какой-то момент эпохи «отверженные»появились в качестве своего рода обескровленного анахронизма – гибрида, какпережиток Дикого Запада в человеческом обличье. Однако во всем остальном онибыли такой же новинкой, как и телевизор. Если говорить о больших бандаххулиганов на мотоциклах, появившихся сразу после второй мировой войны, то у нихвообще не было никаких предшественников… упивающихся насилием, боготворящихскорость и ничего не имеющих против поездки на расстояние в пять сотен миль навыходные… буянящих с другими бандами мотоциклистов в каком-нибудь заштатномгородишке, который и с десяток мирных туристов не может принять как подобает.Многие живописные деревушки на задворках американской цивилизации впервыевкусили плоды туризма не из рук семей, раскатывающих на «фордах» или «шевроле»,а из лап орав пьяных «городских мальчиков» на мотоциклах.

Заглядывая из настоящего в будущее, можносказать, что отчеты очевидцев о бунте в Холлистере кажутся просто детскимисказками по сравнению с фильмом. Более точным комментарием относительнохарактера «бунта» в Холлистере является тот факт, что поспешно собранные силыиз всего лишь двадцати девяти копов взяли все шоу под свой контроль к полудню 5июля. С наступлением сумерек основная часть мотоциклистов умчалась из города –в лучшем стиле описаний из Time – в поисках новых развлечений, соответствующихих мерзким наклонностям. Выполняя требования полиции, в городке осталосьнесколько Ангелов – одних из них наказали 25 долларами штрафа за нарушениеправил уличного движения, другие получили по 90 дней тюрьмы за демонстрациюнепристойностей. В скандалы и потасовки были вовлечены приблизительно от шестидо восьми тысяч человек, около пятидесяти получили травмы различной степенитяжести и были доставлены в местный госпиталь. ( Чтобы лучше понять, чем могутокончиться «мотоциклетные бунты», следует учитывать, что более четырехсотпятидесяти тысяч американцев погибает каждый год в результатедорожно-транспортных происшествий).

Никто никогда не обвинял – по крайней мере внестен суда – Ангелов Ада в немотивированных убийствах… Но стоит только подумать,что могло бы случиться, если бы на «отверженных» возложили ответственностьпусть всего лишь за 3 или 4 смерти в результате дорожно-транспортных происшествий,да просто за несколько смертей в результате какого-либо недоразумения, –волосы встают дыбом. В таком случае любого мотоциклиста в Калифорнии разделалибы под орех прямо на улице, превратили бы его в гамбургер.

По многим причинам, зачастую противоречивым,вид человека на мотоцикле и звук мотоциклетного двигателя отрицательнодействуют на подавляющее большинство американцев– автолюбителей. В какой-томомент зарождения всей шумихи вокруг Ангелов Ада один репортер, писавший дляThe New York Herald Tribune*, напечатал длинную статью о ситуации, сложившейсявокруг мотоциклов, и в заключение сделал вывод, «что есть нечто в обликепролетающего мимо мотициклиста, что пробуждает во многих автомобилистах желаниесовершить убийство».

*Теперь исчезнувшей.

Почти все, кто когда-либо ездил на мотоцикле,с этим согласны. На хайвеях полно людей, которые ездят так, словно ихединственной целью в жизни является месть за все зло, причиненное им людьми,зверями или судьбой. Единственное, что, похоже, держит их в рамках, – ихсобственный страх смерти, тюрьмы и судебных процессов (хотя в один прекрасныймомент этот тормоз может отказать). Гораздо менее вероятно, что они могутвычислить какого-нибудь незнакомого байкера, чтобы бросить вызов ему, а недвухсотфунтовому автомобилю или реально существующему врагу. Мотоциклист долженездить так, словно все остальные, встречающиеся на дороге, собрались его убить.Некоторые действительно собираются это сделать. А некоторые, кто далек от мысли«замочить» мотоциклиста, все-таки представляют собой определенную опасность,потому что исправить их закоренелую привычку небрежно, как Бог на душу положит,водить автомобиль может лишь угроза наказания, либо законодательным путем, либопутем физического воздействия. И здесь дело вовсе не в мотоцикле, якобыугрожающему каждому человеку за рулем машины.* Байк – абсолютно уязвим; егоможет спасти лишь маневренность; и любая угроза дорожного происшествия таит всебе возможный летальный исход – особенно на скоростной трассе, где невозможноупасть с байка, чтобы тебя тут же не переехали другие. Несмотря на все этиопасности, Калифорния, где фривэй – это образ жизни, со значительным отрывомлидирует как самый большой мотоциклетный рынок страны.

* Притэм Бобо рассказал мне историю о человекев «большой новой машине», который заставил его съехать с дороги на 40-м Хайвееоднажды в воскресенье, в пятидесятые годы. «Грязный маленький ублюдок продолжалбуквально дышать мне в заднюю фару, – сказал Притэм, – пока наконец япросто не свернул и не остановился. Другие парни видели это, так что мы решилипреподать подонку урок. Старик, мы обрушились на него, как полчища муравьев… Мымолотили по его капоту цепями, содрали антенну и разбили все стекла, до которыхтолько смогли дотянуться… и все это на скорости семьдесят миль в час, старик.Он даже не сбавил ход. Но был напуган до смерти.