Один смешной инцидент, связанный с эмблемамиАнгелов Ада, произошел несколько лет назад, но до сих пор вызывает безудержноевеселье у банды настоящих, крутых мотоциклистов.

Ангел, известный под кличкой «Немой», былостановлен как-то воскресным днем за превышение скорости полисменом неподалекуот пляжа в Санта-Круз. Немой гордо продемонстрировал свои «цвета» на ободраннойкуртке «левайс». «Сними ее», – написал полицейский в записной крижке,вежливо подсунутой ему Немым, который действительно был глух и нем как рыба.

Немой стащил с себя куртку «левайс», обнаживеще одну нашивку Ангелов на своей кожаной куртке. «Сними ее тоже», –приказал разгневанный полицейский, снова используя блокнотик Немого и карандаш.И под кожаной курткой оказалась шерстяная рубашка, также украшенная клубными«цветами». «И ее снимай», – в ярости нацарапал офицер. Под рубашкойоказалась майка. На ней тоже красовалась эмблема клуба. «О`кей, умник, и еедолой», – написал окончательно запутавшийся патрульный.

С самодовольной улыбкой Немой стащил с себямайку и выпятил вперед свою грудь, выставив на всеобщее обозрение татуировку –ухмыляющийся череп Ангелов Ада. Полицейский брезгливо отдернул руки, протянулНемому квитанцию на штраф и умчался прочь на своей патрульной машине. Нопоследнее слово осталось все-таки за Немым. Он был готов идти до конца. Егоштаны и трусы были также раскрашены по трафарету.

«Он был запредельным хохмачом», – воткакой вывод делают друзья Немого.

#

«Люди уже заранее настроены против нас, потомучто мы – Ангелы Ада. Вот почему мы любим давить им на психику. Это так илииначе бесит их, пудрит им мозги, вот и все» (Джимми из Оклэнда).

#

Многие Ангелы вышли из других клубов«отверженных»… некоторые из них – такие как «Пьяные Задиры», – были в своевремя столь же многочисленны и наводили такой же страх, как сегодняшние Ангелы.Именно «Пьяные Задиры» – а не «Ангелы Ада» – провернули Холлистерский бунт,благодаря которому на свет появился фильм «Дикарь». Это случилось в 1947 году,когда тому, кто стал Ангелом Ада в 60-ых, было меньше десяти лет.

В то время Холлистер был маленьким городком снаселением около четырех тысяч человек – фермерская община в часе быстрой ездык югу от Окленда, чуть в стороне от предгорий Диаблоз. Единственное, чемХоллистер славился в 1947-м, было производство 75 процентов всего чеснока,потребляемого в Соединенных Штатах. Холлистер был – и в чем-то до сих поростается – тем типом городка, который Голливуд представил миру в киношнойверсии «К Востоку от Эдема», тем самым местом, где командир местного отделенияАмериканского Легиона по определению является гражданским лидером.

И так должно было случиться, что 4 июля тогогода граждане Холлистера собрались вместе на ежегодное празднование.Традиционные атрибуты Дня независимости – флаги, оркестры, девушки с жезлами ит.д. – планировались в качестве прелюдии к более современной частипраздника: ежегодному штурму на мотоциклах окрестных холмов и скоростнымгонкам, которые за год до того собрали соискателей со всей округе… мальчиков издолины, фермеров, механиков из небольших городков, ветеранов, и просто толпублагопристойных парней, которым случалось ездить на мотоциклах.

В 1947 холлистерские штурмы холмов и гонкитакже привлекли множество конкурентов … – люди действительно съезжалисьотовсюду. Когда солнце взошло из-за Диаблоз утром четвертого июля,подразделение местной полиции из семи человек нервно потягивало кофе послебессонной ночи и попытки взять под контроль приблизительно три тысячимотоциклистов. (Полиция говорила о четырех тысячах; ветераны-мотоциклистыговорили о двух тысячах – так что три тысячи, наверное, будет правильно).

Один факт был бесспорен: в Холлистереоказалось такое великое множество байков, что тысячей больше, тысячей меньше –разницы практически никакой. Толпа росла и становилась все более неуправляемой;к наступлению сумерек весь центр города был захламлен пустыми, разбитымипивными бутылками, и мотоциклисты принялись гонять взад и вперед по центральнойулице. Пьяные кулачные бои перешли в полномасштабные схватки. Легенда гласит,что мотоциклисты в буквальном смысле захватили город, бросили вызов полиции,лапали местных женщин, грабили бары и пивняки и наезжали на каждого, кто попадалсяим на пути. Газетные заголовки так красочно отразили безумие того уик-энда, чтозаинтересовали малоизвестного продюсера Стенли Крамера и молодого актера пофамилии Брандо. Незадолго до своей смерти, в 1966-м голливудская очеркистка израздела светской хроники Хедда Хоппер подметила ощущение угрозы, исходящей отАнгелов Ада, и проследила их историю в обратном направлении, к съемкам«Дикаря». Это исследование и побудило ее обвинить в порождении самого феномена«отверженных» Крамера, Брандо и всех остальных, кто так или иначе был связан сфильмом. На самом деле «Дикарь» – фильм, который, по общему мнению, относится ккатегории «fiction», – был вдохновенным образцом киножурналистики. Вместообычного потворства вкусам толпы в стиле Time, в фильме рассказывалась история,которая только-только начала раскручиваться в жизни, и на развитие которойфильм оказал влияние. Благодаря этому «отверженные» долгое время воспринималисебя этакими романтически окрашенными персонажами, яркое отражение которых лишьнемногие из них смогли бы разглядеть в зеркале. Подобное отношение быстро сталоответом байк-райдеров на ленту «Солнце тоже восходит». Созданный ими образ несовсем соответствовал реальности, но в его широком распространении едва листоит винить фильм. «Дикарь» проводил четкую грань между «хорошими» и «плохими»«отверженными», но люди, которые больше всего им вдохновлялись,идентифицировали себя с Брандо, а не с Ли Марвином, чья роль негодяя былагораздо ближе к жизни, чем созданный Брандо портрет оказавшегося в тупикегероя. Они видели себя современными Робин Гудами… Мужественные, неразговорчивыеbrutes, чьи положительные инстинкты были некогда безнадежно извращены в борьбеза самовыражение и которые провели оставшуюся часть своей неистовой жизни вомщении миру, сделавшему их отрицательными персонажами, когда они были ещемолодыми и беззащитными.