— Смотри-ка, вальсирует, — хохотнул Давыдов. — Готов поспорить на десять рублей, что не дотянет до базы.

Чадя, как паровоз, «F‐105» прошел над стартовыми позициями и скрылся за деревьями. Возможно, летчик успел выпрыгнуть. Самолет отлетел достаточно далеко, прежде чем упасть, — взрыв прогремел секунд через сорок. Давыдов удовлетворенно крякнул, а Гарин подтвердил: да, не долетит он сегодня до базы…

В запасе не осталось ни одной ракеты — даже ради смеха! Связь с командованием ЗРП была ужасной, но все же удалось дозвониться до подполковника Коняева.

— Николай Ефремович, что нам делать? — кричал в трубку Раевский. — Район глухой, отдаленный, охрана есть, но сможет ли она обеспечить безопасность? Мы можем собраться и уйти на ранее занимаемые позиции. Можем остаться и ждать подвоза боеприпасов. Но когда их подвезут и смогут ли по этой распутице?

— Давай без нервов, майор, — раздраженно отозвался Коняев. — Ты хорошо выполняешь поставленную задачу, вот и дальше не пасуй. Насчет боеприпасов не знаю, это вопрос к вьетнамским товарищам. Приказа отходить в другой район вам не давали. Тщательно замаскируйте все элементы, ждите. У вас хорошая позиция, аванпост, так сказать, в дальнейшем мы сможем вас использовать. Боеприпасы будут, я уверен, попробую провентилировать этот вопрос. Ночуйте там, следите за небом и… убедительно прошу, замаскируйтесь, постройте в стороне ложные позиции… Хотя с последним я, наверное, перегнул — на это у вас нет ни времени, ни людей, ни средств…

Все происходящее окончательно перестало устраивать. Не было уверенности, что доставят ракеты, это не ящик с патронами подвезти. В одном подполковник был прав: маскироваться надо качественно.

К четырем часам пополудни подразделения обеспечения с поставленной задачей справились. Обнаружить ЗРК с воздуха было нереально. Командиры подразделений строили своих людей. отправляли на охрану периметра. Вчерашние курсанты работали в кабинах, сканировали воздушное пространство.

И ведь чувствовала душа, что добром это не кончится! Уже темнело, когда локаторы засекли приближение двух бомбардировщиков! Шли явно адресно, приближались со стороны 17-й параллели. Андрей лихорадочно размышлял. Видимость пока сохранялась, ЗРК замаскирован, никакого фона не издает, и точных координат его расположения у американцев нет. Они знают лишь примерный район, то есть снова будут бить по площадям, но и это опасно… Он отдал команду: всем покинуть позиции, уйти в укрытия и на стартовых площадках не отсвечивать! В общем, кыш все по оврагам!

Американцы славно пожелали им спокойной ночи! Бомбы сбрасывали не скопом, а с интервалами — чтобы охватить большой квадрат. Охрана, боевые расчеты, обслуга — все рассредоточились по щелям, ждали окончания этой свистопляски. Уже темнело, и пилоты ни черта не видели, били наобум. Округа пылала и взрывалась. Несколько бомб упали на позиции, воздух затянул прогорклый дым. «Валить отсюда надо, — мрачно подумал Раевский. — Начальство в далеком Ханое, или где оно там, не способно объективно оценивать ситуацию на местах». Но как нарушишь приказ, каким бы ошибочным он ни являлся? Одна из бомб рванула неподалеку. С треском повалилось пышное дерево, сползло в овраг, где прятались люди. Кому-то придавило голову, он смешно барахтался, пока товарищи его освобождали. Андрея засыпало землей, он отплевывался, загонял злость подальше в организм.

Снова ситуацию спас проливной дождь. Он разразился после того, как ушли самолеты, и хлестал, не переставая, два часа. В противном случае горящие джунгли окружили бы стартовую позицию, и все могло бы закончиться плачевно. Пострадала кабина наведения — осколками порвало стены, но аппаратура не пострадала, как уверили после осмотра товарищи. Зато пострадал «Урал» перевозящий станцию, два пустых полуприцепа транспортно-заряжающих машин и несколько блоков в системе слежения — осколок бомбы совершенно бесцеремонно пробил приборную панель. Все это было излечимо, но при отсутствии боеприпасов и гроша ломаного не стоило. Главное, что люди остались целы.

— Я понял тебя, майор! — кричал в трубку подполковник Коняев. — Не волнуйся, больше не прилетят! Если что-то можно сделать, подшаманьте на месте, добро? Ты привил своим курсантам должные навыки, могут отличить соленоид от коленвала? К утру подойдут ремонтники, обещаю! Будут тебе боеприпасы и все удовольствия! Извини, что так получилось, серьезные неприятности в Уйфуне и Галате — потрепали наши дивизионы, и все ремонтные подразделения направлены туда. Ракеты сегодня не подвезут, американцы как с цепи сорвались, держат под обстрелом все дороги! Но завтра все будет, обещаю! Не грусти там!

Ночью спали в автобусе, под надоедливый шум дождя, под марлевыми «саркофагами». Духота царила страшная, офицеры обливались потом, да еще атаковал озверевший гнус, противно звенел над ухом. На улице перекликались и менялись часовые. Андрей проснулся посреди ночи, вскинул руку с «командирскими» часами. Светящиеся стрелки показывали начало второго. Сон как отрезало. В горле пересохло, он потянулся к бутылке с питьевой водой, выхлебал до дна. Дождь пошел на спад — капли по крыше уже не молотили, а вкрадчиво шуршали. Он снова ворочался с боку на бок, пытался заснуть. Чертов закон подлости — на этих нескольких часах весь последующий день держится! Он уже склонялся к мысли, что надо выйти, покурить, а потом все начинать заново, тогда, может, получится… Но тут внезапно вспыхнула беспорядочная стрельба — на юге, где уплотнялись джунгли и обрывались позиции ракетного комплекса! Андрей скатился с раскладушки — хорошо, что не спал! Проснулись все — было бы странно не проснуться. Стрельба в районе опушки разгоралась, кричали люди. Офицеры напряглись, вслушивались, сон как рукой сняло.

— Что такое, Андрей Иванович? — пробормотал Газарян. — Охранники подрались?

— Не думаю, не в их это правилах… Всем оставаться на местах, я узнаю. — Раевский выпрыгнул из автобуса, всмотрелся в темноту. Пространство разрывали вспышки автоматных очередей, голосили вьетнамцы. Прогремел взрыв — выстрел из ручного гранатомета! В темноте мелькали неясные фигуры. На краю стартовых позиций разгоралась перестрелка. На том участке находились две пусковые установки, замаскированные защитной сеткой, транспортно-заряжающая машина под пышной сенью дерева. С северного направления бежала группа вооруженных людей — отделение солдат Народной армии. Андрей прижался к автобусу — сразу в темноте и не поймешь, кто бежит. Солдаты на бегу сбрасывали «АКМ», передергивали затворы. Один из них сменил направление, припустил к автобусу.

— Товарищ майор, это я, Зуен… — Вьетнамец от волнения еще сильнее коверкал слова. — Немедленно уходите, вы не должны воевать…

— Да что случилось, Зуен?

— Не понимаю, товарищ майор… Это, похоже, диверсанты… Они прошли через джунгли, напали на нас, их не может быть много, мы отобьемся… Но вам лучше держаться подальше… Собирайте своих людей, бегите туда, — махнул рукой Зуен. — И весь рядовой состав должен быть с вами, незачем им лезть в эту свалку… Действуйте быстро…

И он вприпрыжку припустил за своими людьми.