Он открыл глаза, следя за перемещением крошечного огонька.

Искорка, если ты продолжишь свой путь, то причинишь много вреда.

Я должна гореть! Я должна жить!

Есть места, где твоему свету и теплу будут рады. Найди их, не уничтожай жилища и не забирай жизни моего народа!

На секунду ему показалось, что искра погасла, но затем она вспыхнула с новой силой.

Тралл знал, что должен был сделать. Он поднял руку.

Прости меня, братец Огонь, но я должен защитить свой народ от зла, которое ты несешь. Я просил, я умолял, а теперь я предупреждаю.

Искорка, казалось, дернулась, но все равно осталась на своем роковом пути.

Тралл с угрюмым выражением лица сжал руку в кулак.

Искра дерзко вспыхнула, затем померкла и, наконец, потухла, превратившись в едва мерцающий уголек. Больше она не могла никому причинить вреда. По крайней мере, пока.

Угроза миновала, но Тралл все еще был потрясен. Шаману не следовало так обходиться со стихиями. Их отношения основывались на взаимном уважении, а не угрозах, принуждении и, наконец, уничтожении. О, Дух Огня невозможно погасить. Он был могущественнее любого шамана или даже группы шаманов, и они ничего не могли с ним сделать. Он был вечен, как и все духи стихий. Но эта его частица, этот элементаль оказался непокорным, несговорчивым. И он был не одинок. Он стал частью тревожных изменений, из-за которых стихии больше не поддавались уговорам и стали обиженными и непослушными. В итоге вышло так, что Траллу пришлось полностью подавить элементаля. Другие шаманы уже призывали дождь, чтобы залить город на случай, если еще одна заблудшая искорка продолжит идти по пути опустошения.

Тралл стоял под дождем, давая воде намочить себя. Она стекала по его могучим зеленым плечам и рукам.

Во имя предков, что же такое творится?

– Ну конечно же мы можем это сделать, – кивнул Газлоу. – В смысле, мы же гоблины, конечно, мы все можем. Понимаешь, о чем я? Мы же сами все и строили, в конце-то концов. Так что да, вождь, мы можем восстановить те части Оргриммара, которые пострадали. Даже не волнуйся об этом.

В нескольких шагах от них, с громадными топорами за спинами и сложенными на груди руками, стояли два кор’кронца. Они следили за происходящим и молча оберегали своего вождя. Тралл разговаривал с гоблином, который вместе с другими несколько лет назад помогал строить Оргриммар. Умный, образованный, более добросовестный и не такой раздражающий, как большинство его собратьев. Но все же он был гоблином, и Тралл ждал, когда тот наконец назовет цену.

– Что ж, это хорошо. Но во сколько нам все обойдется?

Гоблин полез в небольшой мешочек, который принес с собой, и вытащил оттуда счеты. Его длинные ловкие пальцы забегали по ним, пока он бормотал себе под нос:

– …стоимость перевозки… учесть стоимость материалов по послевоенным тарифам… и, конечно, цена работы поднялась…

Он взял кусочек угля и лист пергамента и нацарапал на нем число, при виде которого и без того зеленокожий орк позеленел еще сильнее.

– Сколько?! – не веря своим глазам, переспросил Тралл.

Газлоу замялся.

– Слушай… давай так… Ты был к нам очень добр, и ты всегда более чем порядочно ведешь дела. Как насчет…

Он написал на бумаге второе число. Оно оказалось меньше первого, но ненамного. Тралл передал бумагу Эйтриггу, который лишь присвистнул.

– Нам понадобится больше ресурсов, – только и сказал Тралл. Он поднялся и, не произнеся больше ни слова, вышел. Кор’кронцы тихо последовали за ним. Газлоу смотрел ему вслед.

– Мне кажется, он согласен. Он ведь согласен, правда? – спросил гоблин Эйтригга. Пожилой орк кивнул, щурясь и через открытую дверь глядя вслед удалявшемуся прочь из крепости Громмаш Траллу.

Хотя Тралла хорошо знали в Оргриммаре, жители города всегда были достаточно вежливы, чтобы не докучать своему вождю. Ходившие за ним по пятам кор’кронцы только способствовали такому положению дел. Если Траллу хотелось побродить по улицам своей столицы – что ж, тем лучше для него. Итак, ноги Тралла несли его по пыльным дорогам, все еще покрытым пеплом. В воздухе до сих пор ощущался запах гари. Ему нужно было пройтись, размяться, подумать. Телохранители знали своего вождя достаточно хорошо, чтобы держаться поодаль и позволить ему идти, куда захочется.

Цена, названная Газлоу, была астрономической, но ее придется заплатить – Оргриммар был столицей Орды и не мог оставаться полуразрушенным. К сожалению, эта трагедия лишь подчеркнула две большие проблемы, все время занимавшие мысли Тралла и даже являвшиеся ему во снах: что так взбудоражило стихии, и каким курсом он должен был повести пережившую войну Орду?

Решение, принятое в разговоре с Эйтриггом, было правильным. Тралл понял, что ему придется вернуться на родину своего народа, в Награнд, где наследие шаманов практиковали и понимали так давно, что его истоки уже давно канули во тьму времен. Сама Гейя была мудра, и ее ум по-прежнему оставался проницателен. Она и те, кого шаманка обучала лично, могут дать ему ответы, которых не найти во всем Азероте. Ответы на те вопросы, в необходимости озвучания которых Тралл даже не был уверен. Чем больше орк об этом думал, тем больше ему казалось, что это не просто правильное, но даже единственно правильное решение. Шаманы Запределья знали, как помочь надломленному миру. Они могли помочь встревоженным стихиям Азерота.

Тралл также понимал, что, отправляясь в путь, он не потворствовал собственным прихотям и желанию обрести душевный покой. Его народ претерпевал тяжелые невзгоды. Даже зеленый Мулгор начал ощущать последствия засухи, наступавшей с Северных степей на запад. А случившийся прошлой ночью пожар, несомненно, свидетельствовал об острой необходимости немедленно что-то предпринять. Причем предпринять раньше, чем следующий пожар спалит дотла Оргриммар или Громовой Утес. Раньше, чем следующая буря сметет с лица земли Терамор и Джайну Праудмур вместе с ним. Раньше, чем они потеряют еще больше жизней или средств к существованию.

И Тралл понял, что именно этим он может послужить Орде. Он знал, что был уникален: воин и шаман одновременно. Часть мира людей и часть мира орков. Никто другой не мог стать тем, кем был он. Никто другой не мог сделать то, что мог он. Потому что никто другой не обладал ни таким же опытом, ни такими же навыками.

Но Орда не должна была оказаться парализована в отсутствие своего вождя. Когда-нибудь, как и все в этом мире, Тралл уйдет из жизни и присоединится к предкам. На мгновение он позволил своим мыслям обратиться к тому, о чем говорил Эйтригг. Он подумал о ребенке и спутнице жизни. О храброй и сильной, с большим сердцем, какой была Дрека для его отца, Дуротана. Тралл не знал своих родителей, но он слышал рассказы о них. Они прекрасно подходили друг другу, их сердца бились как одно. Они любили друг друга, вместе прошли через самые темные времена и даже отдали свои жизни, чтобы защитить Тралла. Проходя по улицам столицы Орды, Тралл осознал, что он действительно, как и намекал Эйтригг, хотел бы, чтобы рядом с ним оказалась такая спутница. Он хотел делить с ней и горе, и радость. А еще он хотел, чтобы от этого союза родилось дитя: крепкий сын или дочка.