Андуин поднял руку – каждая мышца в ней заныла от усилия – и ухватился за маленькую, но сильную руку Эйрин. Она подняла его на ноги, словно юноша вовсе ничего не весил. Его левая рука, к которой все еще был пристегнут ремнями щит, повисла вдоль туловища. Меч принца валялся на полу как минимум в двух метрах. Вздохнув, Андуин поплелся туда, чтобы поднять оружие. Он до боли крепко обхватил рукоять меча и с большим усилием оторвал его от земли.

Голубые глаза Эйрин скользнули по щиту, и она многозначительно подняла брови. Щит все еще был опущен.

– Я, эм… не могу его поднять, – признался Андуин, чувствуя, как щеки заливает краска.

На мгновение Эйрин, казалось, рассердилась, но затем весело улыбнулась.

– Ничего страшного, Львенок. Сегодня мы только проверяли тебя на прочность и смотрели, что ты умеешь. Ты с нами тут надолго. Когда отправим тебя обратно к отцу, ты уже будешь закален даже по дворфийским меркам!

Она начала называть его «Львенком» прошлым вечером, когда они вместе прогуливались по Стальгорну, и Андуин был не против такого обращения. Он понимал, что этими словами Эйрин хотела приободрить его, но вместо этого юноша внутренне поморщился.

Андуин знал, что отец считал его непригодным для ратного дела. Что одна из причин, по которой Вариан отправил его сюда, – надежда, что дворфы «закалят» его и «превратят в мужчину». Андуин с болью – теперь уже в буквальном смысле – осознавал, что он и правда для всего этого не годится. Принц хорошо стрелял из лука и метал ножи, потому что у него был острый глаз и твердая рука. Но когда доходило до оружия потяжелее, юноша не мог с ним справиться из-за хрупкого телосложения.

Но дело было не только в этом. Андуин никогда не чувствовал себя комфортно с мечом, копьем или алебардой в руках. И сколько бы он ни тренировался, сколько бы часов ни проводил в боях с этой крепкой, задорной дворфийкой, – что бы она там ни говорила, – ему ни за что не стать закаленным «даже по дворфийским меркам».

– Прости, – вздохнул Андуин, – ты хороший тренер, Эйрин. Уверен, что когда-нибудь у меня получится.

– Конечно же получится, – девушка подмигнула ему, и Андуин вдруг подумал, что она очень красива. Он улыбнулся ей в ответ, сожалея, что пришлось соврать. Мальчик совсем не был уверен, что у него когда-нибудь начнет получаться, и его настроение упало при мысли о том, что он разочарует Эйрин. Но дворфийка уже начала убираться, тщательно расставляя все по местам и что-то насвистывая. Андуин помог ей, повесив учебное оружие. Снимая тренировочную броню, он старался не стонать, когда уставшие мышцы запротестовали.

– Думаю, я пойду в свои покои и приму ванну, – сказал он, проводя рукой по мокрому от пота лбу.

– Ага, а то я уже сама собиралась просить тебя помыться, – прямолинейно заявила Эйрин. Юноша уставился на нее и полминуты просто смотрел, сгорая от стыда. Наконец, ее губы предательски изогнулись в улыбке, и Андуин понял, что она снова его дразнила. Он смущенно засмеялся.

– Дай знать, если тебе что-то понадобится, – сказала Эйрин. – А позже я с радостью вывезу тебя на прогулку.

При мысли о том, что придется трястись на спине одного из огромных баранов, на которых так любили ездить дворфы, Андуин побледнел.

– Нет, пожалуй, я побуду тут. Мне еще нужно кое-что сделать по учебе.

– Ну, если захочешь подышать свежим воздухом, просто позови меня.

– Хорошо. Еще раз спасибо.

– Да пожалуйста, в любое время. – Девушка весело зашагала прочь. Андуин не мог не заметить, что за тренировку она даже не вспотела. Юноша вдохнул и пошел к своим покоям.

Когда Андуин принял горячую ванну и сменил одежду, его настроение значительно улучшилось. Принц решил прогуляться до Палат Магии – он чувствовал, что ему не хватает немного Света.

Андуин понял, что принял правильное решение, когда, подходя к Палатам, ощутил, как сдавливающая его грудь тяжесть ослабевает. Почему-то – не то из-за игры света, не то из-за самих материалов, примененных при строительстве, – Палаты Магии казались ему более яркими, чем остальные помещения. И вода, тихо плескавшаяся в бассейне Палат, действовала умиротворяюще. Андуин не знал, зачем им нужен бассейн, возможно, он был там просто для красоты. Юноша достал монетку, загадал желание и бросил ее, наблюдая, как золото блеснуло на свету, прежде чем медленно опуститься на дно. Андуин приободрился, когда, вглядевшись в воду, увидел в глубине множество других монеток. Вниз вели ступеньки. Предназначался ли бассейн для плавания, или для ритуального омовения? Андуин решил, что спросит Эйрин. Пока что он не собирался нарушать общественный порядок, даже случайно.

Через открытый дверной проем он вошел в Зал Тайн, мягко улыбаясь упавшему на него сине-бело-фиолетовому свету. Пять колонн, каждая украшенная повторяющимся кованым геометрическим золотым и лазурным узором, поддерживали верхний этаж и потолок. Оказавшись внутри, Андуин обнаружил, что не испытывает того же священного трепета, что и в соборе, но Свет все же присутствовал здесь. Вчера и сегодня утром ему показалось, что все обитатели Стальгорна носят доспехи даже в повседневной жизни. Мальчик с облегчением увидел залы, полные гномов и дворфов в мягких, свободных одеяниях.

Что-то маленькое и твердое на большой скорости врезалось ему в бедро, и Андуин отшатнулся.

– Что?..

– Мамочки! – раздался тихий писк. – Динк, осторожно, там…

– Ой! – Через секунду что-то маленькое и твердое на большой скорости снова врезалось юноше в бедро, из-за чего его и так ослабевшие после утренней тренировки ноги подкосились. Андуин не успел ничего сделать и рухнул на колени прямо на холодный каменный пол. Юноша поморщился, но не вскрикнул, и медленно поднялся на ноги.

– Ужасно сожалею об этом! – Андуин смотрел вниз на двух гномов, похожих друг на друга как брат и сестра. У обоих были белые волосы и голубые глаза, которые сейчас оказались широко распахнуты и полны смущения. Оба были облачены в желтые с голубым одежды. Гном-девушка, державшая в руках книгу, зарделась. – Боюсь, я увлеклась чтением, и не смотрела, куда иду. А вот какое у Динка оправдание, я не знаю!

– Я за тобой шел, Бинк! – выпалил гном, которого, очевидно, звали Динк. – Прости, парень. Мы тут иногда слишком сильно задумываемся себе же во вред!

– Себе и другим, – заметила Бинк, обаятельно улыбаясь. Она участливо попыталась отряхнуть пыль с коленок Андуина. Тот вздрогнул и сделал шаг назад, заставив себя улыбнуться. – Мы очень, очень извиняемся!

– Все хорошо, – успокоил их мальчик. – Мне тоже нужно быть повнимательнее.

Оба гнома мгновенно просияли, затем поклонились ему и ретировались. Улыбаясь, но все еще чувствуя боль в коленях, Андуин смотрел им вслед.

– Ну-ка, парень, – послышался глубокий ласковый голос. – Дай-ка я тебя подлатаю.

Внезапно приятное тепло мягко разлилось по телу Андуина. Он повернулся и увидел пожилого дворфа, негромко напевавшего и делающего пассы руками. Его длинная белая борода разделялась на две косички и один хвостик. На макушке гнома сияла лысина, обрамленная волосами, сзади собранными в хвост и свободно висевшими на висках. От улыбки вокруг его зеленых глаз собрались морщинки. Через секунду Андуин вдруг понял, что вся боль ушла. Прошли и его ушибленные колени, и ноющие, задеревеневшие после тренировки мышцы. Мальчик почувствовал себя отдохнувшим и свежим, словно только что проснулся после крепкого сна.