Кашель не унимался. Извозчик повернулся к седоку.

– Чаво, барин, захворали?.. – сочувственно поинтересовался он.

– Наверное… Давай скорее домой… Утром пошлю за доктором…

Наконец экипаж повернул на Бахметьевский переулок, и немного проехав, остановился на пересечении с Сивцевым Вражком.

Жуков почувствовал внезапно накатившую слабость.

– Помоги мне, голубчик… – попросил он извозчика. Тот поспешил седоку на помощь.

– Ох, барин, как скрутило-то тебя…

Жуков кашлял не переставая, но всё же расплатился с извозчиком. Когда же Николай Владимирович с трудом открыл квартиру, навстречу ему поспешила Полина, сожительница.

– Николай, что с тобой? Захворал? Может, чаю горячего сделать? – поинтересовалась она.

Жуков кивнул…

– Помоги раздеться… Ох что-то нехорошо мне… Дышать тяжело…

Полина не на шутку испугалась.

– Господи! Николенька, милый мой! Что же это?!

Её сожитель побледнел и осел на пол прямо в прихожей.

– Умоляю… пошли за доктором…

– Да куда?… Ночь на дворе… Я уложу тебя… А завтра и пошлём…

Полина подхватила Николая, помогла ему добраться до постели, сняла с него ботинки и прямо в одежде уложила, накрыв тёплым одеялом.

– Сейчас чаю заварю.

У Жукова в груди что-то заклокотало, и он побледнел ещё больше.

– Матерь Божья! – воскликнула Полина, поняв, что ее сожитель умирает. Она бросилась прочь из квартиры, сбежала по лестнице на первый этаж, где в небольшой коморке жил консьерж, и начала стучать в дверь, что есть силы.

Наконец дверь открылась. На пороге стоял заспанный, помятый консьерж.

– Что случилось, сударыня?.. Пожар?.. Али ещё чего?.. – вяло поинтересовался он.

– Жильцу из десятой квартиры очень плохо… – выпалила перепуганная женщина.

– Что с ним?.. – встрепенулся консьерж, ибо знал Жукова как человека приличного, если не сказать, солидного, который никогда не скупился на чаевые.

– От кашля задыхается…

– Рядом пост околоточного, я мигом! – сказал консьерж, натягивая пальто. – Пусть пошлёт кого-нибудь в ближайшую больницу. А вы идите к мужу.

Прошло не менее часа. Доктор все не приезжал… Около постели больного сидела Полина. Консьерж дожидался доктора внизу у парадной.

Жуков лежал белый, как полотно. Он уже не кашлял, а едва дышал. Наконец Полина услышала долгожданные шаги в прихожей.

– Вот прошу сюда, господин доктор… – лебезил консьерж.

В комнату вошёл сравнительно молодой человек, вероятно, недавно получивший медицинский диплом. Но Полине было не всё равно – молод доктор или стар, главное, он приехал.

– Ну-с… Что тут у нас? – поинтересовался эскулап.

– Плохо ему… Сначала кашлял… теперь и вовсе еле дышит… – пояснила Полина, захлёбываясь слезами.

Доктор скинул пальто и быстро огляделся. По обстановке комнаты определив платёжеспособность пациента, он начал осмотр.

– Ничего не понимаю… – бурчал себе под нос молодой эскулап. – Пульс едва прослушивается… Хрипов в груди нет… Температура ниже нормы… Потливость повышенная… Так вы говорите, ваш муж сильно кашлял? – уточнил доктор. Полина кивнула. – Странный случай, нетипичный… Надо бы его в больницу… Да-с, сударыня, там есть врачи поопытнее меня.

Пока молодой эскулап рассуждал, как лучше поступить, Николай Жуков испустил последний вздох…

Полина разразилась рыданиями и рухнула у постели с бездыханным телом. Доктор растерялся. Мало того, что он не мог поставить диагноз болезни, симптомы которой показались ему весьма странными, в его душу вообще закрались некоторые сомнения.

Несмотря на свой молодой возраст, доктору уже приходилось сталкиваться с отравлениями. Переговорив с консьержем, он ещё больше укрепился в своих подозрениях, ибо тот заверил:

– Николай Владимирович был человеком здоровым. Сегодня днём я его видел в добром здравии, прекрасном расположении духа.

– Что ж, любезный, зови околоточного…

Консьерж удивлённо округлил глаза.

– Да, вы что, господин доктор думаете, это Полина Ивановна… Да нет, что вы… Она не могла… Они два года здесь квартиру снимают…

– Ох, любезный. За свою недолгую практику я на такое насмотрелся! Жёны травят горячо любимых мужей и наоборот – мужья жён. Так-то вот.

…Околоточный, здоровенный мужик с красным обветренным лицом от постоянного пребывания на свежем воздухе, внимательно выслушал консьержа и доктора.

– Отравление – убийство, стало быть, дело жандармов. Хотя это ещё доказать надобно. Утром покойника в морг отправим, а сожительницу его – в участок. Пущай жандармы сами разбираются. Наше дело за порядком следить да кражами заниматься, – высказался он по сему поводу.

* * *

В кабинет Алексея Федоровича Полянского вошёл секретарь полковника Эйлера и протянул некий документ.

– Вот, господин поручик… Павел Христофорович велел передать, чтобы вы занялись этим делом.

Полянский принял из рук секретаря листок бумаги, испещрённый ровным убористым почерком, и прочитал первую строчку:

– Рапорт…

– Точно так-с, господин поручик, – кивнул секретарь. – Это рапорт из ближайшего полицейского участка, писарь ихний постарался. Павел Христофорович велел также передать, что в рапорте всё подробнейшим образом изложено. Сам же он уехал к начальству на совещание… Да, и ещё… Он просил как можно скорее выяснить все обстоятельства дела, написать отчёт да сдать его в архив.

– Так скоро?.. – удивился поручик. – А расследование в данном случае не требуется? Или полиция сама всё выяснила?.. Что по сему поводу сказал Павел Христофорович?

Секретарь пожал плечами.

– Не знаю, господин поручик. Что мне поручено, то я вам и передал. Далее сами разбирайтесь…

– Хорошо… Разберусь… – недовольно проворчал Полянский. И когда дверь за секретарём затворилась, добавил: – Ох, не любит Павел Христофорович дела из полиции получать… Ох, не любит…

Поручик сел за стол, положил перед собой рапорт и начал с особенным тщанием его читать.

– Так, так… – потянул он. – Стало быть, предположительно Полина Ивановна Агафонова, мещанского сословия, отравила своего сожителя Николая Владимировича Жукова… Тоже мещанина… Интересно получается… А по какой причине? Ревность? Деньги? Неприязнь? Неизвестно…

На какой-то момент Полянский задумался: «А не тот ли это Николай Владимирович Жуков, которого я встречал в салоне мадам Либуш? Так у него же остались связи в криминальном мире… Может, кто из бывших подельников и отравил его?.. Наиболее популярный мышьяк мучает жертву несколько дней кряду. А тут кашель и смерть в течение нескольких часов… Кому-то Жуков дорогу перешёл… Так он ещё и заядлый картёжник… Могли и отомстить за крупный выигрыш…»