Поколебавшись, я все же подошла и несмело ткнула в экран, готовясь в случае чего оставить такой отзыв о работе искина, что мой номер сотрут из всех баз, а рекламный отдел МИК уволят всей толпой… И в следующую секунду машинально потянулась пригладить волосы.

На экране появилось воплощение девичьих фантазий: эффектный брюнет с точеным носом, пухлыми губами и волевым подбородком.

– Привет! – Голос оказался под стать: бархатистый, но не слащавый.

– П-привет… А вы, наверное, номером ошиблись.

Никогда не умела разговаривать с красивыми мужчинами, и Леотимир тому яркий пример. Мужчина улыбнулся, продемонстрировав ямочку на щеке и впечатлив меня до нервного ступора.

– Это ведь вы только что в МИК звонили?

– А вы… оператор?!

Ничего себе подбор кадров! Наверное, чтобы очарованные клиентки про свои жалобы и думать забыли.

– Мне передали вашу заявку о неопознанном звере.

– А вы кто? – невежливо, но закономерно осведомилась я.

– Филби Ревенсон, экзобиолог.

Я недоверчиво всмотрелась в экран, но быстро нашла подтверждение его словам. На руках нового знакомого обнаружились тонкие шрамы от зубов и когтей – у меня целая вязь таких же. Надо же, экзобиолог! Прямо как Венимор!

Выждав паузу, Филби деликатно подтолкнул меня в нужном направлении:

– Мне приятно вести диалог с такой очаровательной незнакомкой, но хотелось бы узнать ваше имя.

– Саша, – смущенно представилась я.

Если мое имя и показалось странным представителю МИК, он этого не показал и как ни в чем не бывало продолжил:

– Вы ведь с корабля «Фибрра», верно?

– Откуда вы…

– В заявке указан… хм, другой корабль, – понятливо улыбнулся Филби, заставляя меня отчаянно краснеть. – Так что я на всякий случай проверил номер. Зарегистрирован на МГЛК «Фибрра», Флиберия А-1. И ваша последняя высадка была как раз на Гронатее, все сходится.

Надеюсь, у нас нет скрытых камер на борту? Я перевела взгляд на кучу цветастых носков, ожидающих сортировки по парам в голокресле. В поле видимости Филби они вроде бы не попадали, но кто его знает?

«Дракон» вынырнул из-под кресла с камнем в зубах, с третьей попытки вскочил на сиденье и принялся настойчиво рыть носковый завал, то ли намереваясь спрятать добычу, пока не отняли, то ли рассчитывая пометить. На предостерегающее шиканье зверь не среагировал и продолжил свое черное дело.

– Извините, я на минутку… – неискренне улыбнулась я и поспешила предотвратить мародерство.

Зверек попытался смыться, но травмированная лапа пока недостаточно его слушалась. Тем не менее, «минутка» растянулась, и я вернулась к экрану с опозданием и экстравагантной прической.

К чести экзобиолога, свое мнение о моем внешнем виде и профессионализме он озвучивать не стал. Я подняла зверька на уровень экрана и шумно сдула волосы с лица.

– Удивительное создание, – в голосе собеседника прорезались воркующие нотки, от которых у меня побежали мурашки, а «дракон» завилял тяжелым хвостом, ритмично дубася меня по коленям. – Говорите, на Гронатее нашли? Что-то он крупноват.

– И продолжает расти.

Показатели веса действительно устойчиво ползли вверх, что для детеныша нормально, но, учитывая родину существа, подозрительно. Действительно ли на Гронатее нет крупных животных, или мы просто о них не знали?

«Дракон», которому надоело бесцельно висеть у меня на руках, принялся усиленно вырываться, не стесняясь пускать в ход зубы и когти. Пришлось отпустить, пока мое и без того достаточно багровое лицо не украсилось модным трехпалым шрамированием.

– Эх, посмотреть бы вживую! – досадливо вздохнул Филби.

– Прилетайте! – в шутку пригласила я.

Экзобиолог усмехнулся, наверняка представив выражение лица начальства, которое отпустит ценного сотрудника за миллион световых лет посмотреть зверька.

– Что он там такое делает? – Филби заинтересованно подался вперед, будто хотел заглянуть за пределы видимости камеры.

Выдать за естественный звуковой фон скрежет звериных зубов по камню не вышло.

Заприметив наше пристальное внимание, «дракон» льстиво сощурился и торопливо прохромал мимо меня. Камешек в его пасти фосфоресцировал, освещая глотку.

– Играет.

– Он его не проглотит? – обеспокоился экзобиолог.

– Нет, слишком крупный. – Я улыбнулась, надеясь, что не кажусь профессионалу беспечной дурочкой, которая запросто позволит ребенку забавляться с оружием.

– Саша, давай на «ты»? – неожиданно предложил Филби и не дожидаясь ответа продолжил: – Если что-то понадобится, звони сразу мне. Думаю, что смогу ответить на твои вопросы не хуже штатного искина.

Собственно, я и не думала повторять опыт «разговора» с автоответчиком, так что предложение Филби меня полностью устраивало. Мало кто на корабле может похвастать личным консультантом. МИК – безликая бюрократическая громада, с которой рядовые сотрудники предпочитают пересекаться пореже.

Записав номерок и душевно распрощавшись с Филби, я хотела было отнести зверька обратно, но не успела.

– Решила взять работу на дом? – подколол Рим, без стука проходя в каюту.

Он обошел холодного зверька по стеночке и забрался в гамак, подобрав ноги.

– Не ты ли возмущался, когда я заявилась к тебе без предупреждения? А сам почему врываешься?

– Вряд ли ты сможешь шокировать меня своей голой…

– Ладно, поняла! – прервала я и с негодованием прослушала трехголосое ехидное хихиканье: Синт с удовольствием поддержал Рима и Кипа. Спелись, голубчики!

Рим лениво потянулся в гамаке. Силовые поля уютно обволакивали тело, маня подремать в нем часок-другой.

– Ты звала меня на вылазку за едой.

Точно! Я совершенно замоталась и забыла о необходимости пополнить запасы провианта. Если бы не Рим, вкушать бы мне завтра ненавистные кабачки на радость Аглаи Ростной!

– Идем. Заодно зверька занесу, все равно по пути.

– Ну уж нет! – решительно остановил Рим. – Потом занесешь, я с этим не пойду.

– Он ничего тебе не сделает!

– Он холодный, я даже отсюда чувствую. И в каюте мороз, между прочим.

Я мельком глянула на панель управления и вынуждена была признать, что он прав. Градусник показывал чуть меньше сантиграта, что для меня было вполне приемлемо, а теплолюбивому флиберийцу казалось лютой стужей.

– Тебя никто не заставляет его трогать, – мирно сказала я, исключительно для Рима включая систему обогрева.

Из-под пола потянуло теплым ветерком. Дракон недовольно чихнул, зато Рим подобрел.

– Я не боюсь, мне просто неприятно.

– По твоей логике, мне не надо было принимать в исследования фламиотерикса.

– Нет, надо! – Рим спрыгнул на пол и прошел к двери, снова обойдя копошащегося в уголке «дракона». – Потому что это твоя работа. Но не надо впутывать в нее меня! Я и так ни слова не сказал, когда ты притащила эту тварь на корабль. Догоняй!

Упрямство Рима несгибаемо, как стальная арматура метрового диаметра. Я только вздохнула и, поколебавшись, отправилась за другом. Ничего, зверек вполне самостоятелен и может полчаса подождать в каюте. Вряд ли он успеет здесь набедокурить, а если и перевернет что-нибудь в мое отсутствие – переживу.

***

Ночная «Фибрра» похожа на берлогу медведя в зимнем лесу. Привычный шум затихает: смолкают голоса, эхом разносящиеся по коридорам и палубам, не слышны шаги и звуки в рабочих отсеках, не шумят лифтовые шахты. Зато гул двигателя, едва различимый днем, становится таким явным, что его можно почувствовать подошвами. Подобно храпящему мишке, он сонно ворчит в глубине корабля, пронося линкор через безмолвную