Перерытая гора информации так и не дала ничего, что поспособствовало бы определению вида таинственного существа, а про его способности творить такой беспредел – и подавно. Отчаявшись, я вспомнила о Филби и тут же с ним связалась, даже не подумав о времени. И застала его в кровати. Экзобиолог так великолепно смотрелся спросонья, что я чуть не забыла, зачем звоню.

– Не терзайся попусту, – ласково улыбнулся он. – Когда у вас по плану развитая планета? Спишешь его в космопричал, и пусть разбирается МИК.

– Мне интересно, – смущенно призналась я.

Филби понимающе фыркнул и сменил тему:

– Название ему придумала?

Какое там! Дать название новому виду – это же такая ответственность! Нужно все продумать до мелочей. В идеале оно должно не только отражать суть, но еще красиво звучать и не иметь аналогов на других языках. А то выйдет, как с «Фибррой».

История обретения имени у корабля безрадостная. Конструктор линкора, подобно мне, хотел наречь свое детище идеально и долго перебирал варианты. Когда пришло время озвучить с таким трудом выбранное название, он как раз перерезал символическую ленточку перед макетом корабля. Сам линкор в это время уже гордо парил над атмосферой Флиберии, готовясь отправиться в первый межпространственный туннель.

То ли лезвия оказались тупыми, то ли какой-то шутник подсунул ему армированную ленту, но, промучившись не меньше минуты, флиберийский гений рассвирепел и попросту сжег несговорчивый текстиль, а ножницы небрежно бросил на пол. Повинуясь закону подлости, те упали острием вниз и воткнулись в ногу талантливого изобретателя. Тот в сердцах высказался, испуганно обернулся и понял, что влип. Словосочетание «fi brra», слетевшее с его губ, было принято межгалактической комиссией за название корабля, и его тут же записали во всевозможные бланки и договора. Менять что-то было уже поздно. Cвеженареченный линкор стартовал под дружный хохот флиберийской части экипажа.

Будь на месте воспитанного инженера я, название линкора вряд ли можно было бы произносить в приличном флиберийском обществе. А так перевод, в общем-то, укладывался в границы допустимого. Но сесть в такую же лужу мне совершенно не хотелось.

– Еще нет. А тебе приходилось давать названия новым видам?

– Да просто опиши его парой слов и переведи на язык какой-нибудь таинственной планеты. Той же Гронатеи, к примеру.

– Получатся щелчки и рычания. Погоди, а Земля подойдет?

– Наверное, – неуверенно согласился Филби. Судя по тону, он судорожно вспоминал, где слышал это название. Лишь бы не в байках. Про Землю порой такие страшилки травили, что оставалось только удивляться собственной живучести. – Ты знаешь земной язык?

– Даже несколько. Я как бы оттуда.

Чтобы переварить эту новость, Филби потребовалось не меньше минуты. Я не торопила, с усмешкой читая список вопросов, отражавшихся на его лице. Впрочем, выяснять, что землянка делает в космосе, как сюда попала и почему не вернулась домой, он счел нетактичным и в конце концов вернулся к насущному.

– И какой выбрать?

– Тот, на котором не говорят. – Я прикинула в уме и озвучила полученное: – Arcanum glaciem. Как тебе?

– Звучит, – одобрил Филби. – Что это значит?

– «Таинственный лед», – перевела я, ощущая двойное удовольствие от того, что наконец придумала название «дракону», и от того, что не зря зубрила латынь в институте.

– Как поэтично, – засмеялся мужчина, ослепляя меня белозубой улыбкой. – А кличка? Погоди… Аркан… Арканглас… Арканлас!

– У меня беда с длинными именами, – пожаловалась я. – Арканласом можно пользоваться в качестве неофициального названия вида. А кличка… Пусть будет Лас.

– Пусть, – покладисто кивнул Филби. – Позвони мне завтра.

Ненавязчивое дружелюбие, которое излучал Филби, подняло мне настроение. Осталось только сладить с капитаном. А потом, наконец, зарегистрирую Ласа и получу лавры первооткрывателя, хоть они и сводятся здесь к банальному завтраку и заслуженному сну.

***

У каюты Леотимира я замешкалась, морально готовясь получить сполна.

Технически не случилось ничего страшного. Как старшему сотруднику отдела ксенобиологического разнообразия, мне позволялось проносить на борт любых представителей инопланетной фауны, если это не противоречило нормам безопасности и было оговорено с главой группы высадки. Конечно, Рим не давал официального согласия, но на Гронатее нам было не до уставных заморочек, а если что – друг меня прикроет. А вот с пунктом о безопасности вышла неувязочка.

Флиберийцы неспроста ненавидят лед. Холод наносит им конкретный, осязаемый вред: он гасит внутренний огонь, обжигает и причиняет боль. Конечно, Рим легко растопил бы снежок на подлете, вздумай я запустить им в него, но от нескольких сразу вполне мог не увернуться. Внезапная диверсия Ласа доказывала, что неприятности случаются, как к ним не готовься.

Пока я настраивалась на предстоящую взбучку, дверь каюты шурхнула в сторону, являя капитана пред мои усталые очи.

– Ты забыла, как открываются двери?

– Как ты узнаешь, что здесь кто-то стоит? – увильнула я, проскальзывая мимо него в каюту. – Сквозь стены видишь, что ли?

Вместо ответа Леотимир указал на панель управления, на которую транслировались изображения основных отсеков корабля, включая коридор перед каютой. Да-а, утаить от капитана что-либо здесь трудно… Какие мои грешки он имел удовольствие наблюдать в режиме реального времени?

Я опустилась в голокресло и съежилась под взглядом янтарных глаз. Стало еще страшнее, когда капитан грозно насупил брови.

– Газировки хочешь?

– Че… а, да, пожалуйста.

Леотимир, как и его брат, умудрялся с самой серьезной миной говорить о ерунде.

Предложенный напиток отдавал квашеной капустой, нелюбимой мною с детства. Свою коллекцию Лео собирал по всей Вселенной, а вкусы ее обитателей могут существенно разниться. Я незаметно отставила бокал, героически сдерживая желание отплеваться.

– Итак, – капитан остался стоять и теперь нависал надо мной, как топор палача, – когда ты решила захватить корабль?

– Что?! – Я вскочила, но была со смехом усажена обратно. Леотимир довольно улыбался, глядя, как я собираю в кучку ниточки, оставшиеся от нервов. – Ну и шуточки у тебя!

– Хотелось тебя взбодрить, ты какая-то потерянная.

– Взбодрил, спасибо!

Лео наконец сел, закинув длинные ноги на второе кресло.

– Айримир описал ситуацию в общих чертах. И раз десять упомянул, что ты ни в чем не виновата. Судя по твоему поведению, ты в этом не уверена. Иногда мне кажется, что вы оба меня боитесь.

– Неправда! – На корабле я никого и ничего не боялась: это ведь дом, здесь все свои. Даже Фриам, будь он трижды неладен, вызывал неприязнь, но никак не страх. Здесь я чувствовала себя в безопасности и никому не позволила бы отнять это у меня. – Просто мы не любим получать нагоняи.

– Рассказывай давай.

Я поведала ему историю обретения ледового дизайна каюты, старательно опуская подробности о крестовом походе за булками и прочих не важных для понимания фактах. Не хватало огрести за то, о чем капитан пока не догадывается!

Леотимир выслушал молча, сосредоточенно медитируя на пузырьки в газировке. Казалось, он витает в облаках, воспринимая мой голос как ненавязчивый фон, но стоило замолчать, как Лео встряхнулся.

– Флиберийским