Ян так расчувствовался, что смог только кивнуть, но к его облечению атмосфера пафосной торжественности уже развеивалась. Все подходили, по-дружески хлопали его по плечу, говоря простые слова поздравления, а Маюн припала к земле, приглашая к полету. Ян оседлал ее, и они взмыли в небо под общие аплодисменты и залихватское улюлюканье.

– Надеюсь, на следующую церемонию ты позовешь кого-нибудь другого, Вайес, – жаловался старик в зеленом плаще, когда все уже спускались к своим повозкам. – Ты же знаешь, как я не люблю этих помпезных мероприятий.

– Может все это и немного чересчур, но традиции надо чтить, – отвечал тому глава Мрамгора. – К тому же все инициирующиеся, как правило, еще довольно молоды и впечатлительны, и этот день становится переломным моментом в их жизни, а они должны быть запоминающимися, как и клятвы, данные при свидетелях. Вспомни, наконец, себя в день посвящения, – ехидно улыбнулся собеседнику Вайес.

– Да я, леший меня возьми, чуть нюни не распустил как девица и всю инициацию думал только о том, как бы новые портки не обмочить – надулся, дурень, брусничной воды на кануне, – и старик гортанно расхохотался.

Глава 9

Новые знакомства.

Дея растерянно смотрела на удаляющегося верхом на птице Яна.

– Разве он не поедет с нами на турнир? – обратилась она к лекарю, подсевшему к ней в повозку.

– Нет, он прибудет на состязание верхом на Маюн. Это гораздо эффектнее. Вайес считает, что так его точно заметят, а ты проводишь своего героя на состязание, чтобы и на тебя обратили внимание. Ты ведь для этого рвалась в город, не правда ли?

Не смотря на то, что Дея уже привыкла к резковатой манере общения Гория, его слова задели ее. Но, в конце концов, он лекарь, а не дипломатичный Вайес и у того, кто с ним общается, не возникнет иллюзии на свой счет.

– Что означает – провожу на состязание? – только и спросила она. – Приведу за ручку как малыша детсадовской группы?

– Всех мужчин провожают их прекрасные девы. Если конечно они у них есть и наоборот. А ты очень удачно подходишь под описание прекрасной девы.

– Но я не его дева! – возмутилась Дея. – Я его друг.

– Это не важно, – отмахнулся лекарь. – Думаешь, безусые юнцы успели обзавестись «своими» девами? Это всего лишь красивый обряд. Многих вообще сестры провожают, не такие, кстати, прекрасные как ты. Так что уважь традицию и укрась праздник. Народу необходимо яркое зрелище скрашивающее их будни, а ты настоящий розовый бутон в этом праздничном венике.

За спором Дея и не заметила, как они приблизились к городским воротам.

– Вылезай, – скомандовал сатрап, – дальше пойдем пешком.

Несмотря на ранний час все улицы были оживлены устремленными к эпицентру событий людскими толпами. На главной площади творилась жуткая суматоха. Пройдя за ворота, Дея увидела, что на ней установили помосты и большая их часть уже занята. Скамьи располагались вокруг стеклянной мозаики выложенной в самом центре (под которой по мнению девушки скрывалось подземелье). Помосты возвышались, походя на греческий амфитеатр, а из узкого прохода между рядами к центральной части мозаики тянулась пурпурная ковровая дорожка.

Происходило что-то невообразимое – зрители стремились занять лучшие места. Но первый ряд почему-то пустовал.

«Видимо он отведен для почетных гостей, которые прибудут последними», – решила Дея. Еще она подумала, что масштабные народные празднества, видимо, везде выглядят примерно одинаково. Самые удобные ветви деревьев уже были облеплены мелюзгой, крыши домов окружающих площадь пестрили разномастными зрителями, а балконы готовы были обрушиться под тяжестью набившихся на них любителей зрелищ. И только одна крыша пустовала. Дея обратила внимание, что подъем на нее охраняет стражник.

Она жадно разглядывала толпу, понимая теперь, что имел в виду Горий, назвав ее розовым бутоном. Когда она впервые увидела Мрамгор днем, суетящийся и наполненный всевозможными ароматами, ее поразило, что в городе, который Ян считал сказочным, есть и голодранцы, и торговцы краденым, и даже пьянчуги. Но это был обычный будничный день. Сегодня же отмечали национальный праздник и все жители принарядились кто во что горазд. Основная публика оделась весьма прилично и многие даже со вкусом, но встречались и чудаковатые головные уборы с цветными перьями в сочетании с мантиями, и неописуемо глубокие декольте, хозяйки которых с нескрываемым трудом, старались не растерять своего достоинства. Был даже один странноватый господин обмотанный сетями. Дея только успевала вертеть головой, пробираясь к помостам сквозь уплотняющуюся толпу.

– Хватит глазеть по сторонам! – проворчал он Горий. – Надо поторапливаться, – он дернул ее за рукав, указывая на стремительно приближающуюся точку в небе.

Дея проследила за его рукой и заметила Маюн.

Вайес все верно рассчитал. Когда толпа заметила летящую Страж-птицу, всю площадь как по мановению волшебной палочки оглушило восторженное многоголосое. Задравшиеся головы и вскинутые вверх руки указывали на могучего воина в развевающемся синем плаще и ослепительно блестящими на солнце золотыми звездами, что усеивали рукава его рубашки.

Маюн сделала круг почета над площадью и издав боевой кличь, спикировать на единственную свободную крышу. Толпа грянула бурными приветствиями. Рукоплескания, визг и свист перемежающийся улюлюканьем чуть было не оглушили Дею. Ян махал толпе с крыши, посылая воздушные поцелуи во все стороны.

– Это его тоже Вайес надоумил проделать, – обратилась Дея к лекарю.

– Сомневаюсь, – ответил тот, подавая сигнал одному из стражников охранявших вход на помосты. Тот двинулся им на встречу и, растолкав беснующуюся толпу, проводил внутрь.

Оказалось, что под помостом оборудовано закрытое помещение и в нем уже было полно народу. Большая часть собравшихся оказалась молодежью. Половина была вооружена и одета в удобные костюмы из вываренной кожи, высокие порты или мягкие полу ботики, на груди у всех красовались приколотые эмблемы, определяющие принадлежность к тому или иному братству. Вторая половина пестрила несказанно роскошными нарядами. Каждый хотел выделиться, затмив соперников. Здесь тоже шло своего рода состязание.

Но действительно выдающейся фигурой среди всей петушиной толпы был один молодой человек, скромно одетый во все черное. Единственным светлым пятном в его наряде оказалось серебряное око приколотое к длиннополому распахнутому одеянию. Удивительно высокий и довольно изящно сложенный для мужчины, хотя нельзя было определить наверняка, сформировалась его фигура окончательно или еще нет, потому что не смотря на кажущуюся молодость, взгляд его был старчески-усталым и даже тяжелым.

Лицо юноши имело неправильную форму, оно было тонким и слегка вытянутым. Вообще, это определение можно было отнести ко всей его фигуре. Но помимо удлиненного лица была в нем еще одна особенность: абсолютно черный цвет глаз, контрастирующий с бледной