– Свободы?! – Я срываюсь на крик. – Как будто ты вообще знаешь, что такое свобода! Ты думаешь, что дворец для меня просто райское место? Думаешь, что мое настроение можно поднять какими-то вкусностями, при виде которых я забываю, почему я здесь? В этой клетке я чувствую себя не лучше, чем человек, погребенный заживо.

Люцифер замирает на мгновение, и я слышу, как Алессио резко втягивает в себя воздух.

– Мун, – шепчет он, пораженный сказанным, но я слишком расстроена, чтобы забирать свои слова назад.

– Золотая клетка – это все еще клетка.

Может быть, я к нему несправедлива, но паника уже охватила меня целиком и полностью. Я не знаю, что меня ждет. Ангелы не позволяют мне тренироваться с оружием, и я еще никогда не чувствовала себя такой беззащитной, как сейчас. Именно поэтому я вымещаю свою злость на Люцифере.

Наши щеки соприкасаются, когда он наклоняется ко мне. Его шоколадный запах щекочет нос, а сердце подскакивает куда-то в глотку. Голос Люцифера становится очень тихим.

– Если ты надеешься, что попадешь в небесный двор Михаэля к Кассиэлю, то мне придется тебя разочаровать. Этому не бывать.

– Это мы еще посмотрим. – Сам факт того, что он так думает, вызывает у меня ярость. Я же не такая идиотка.

Брови Люцифера поднимаются, а затем он разворачивается и уходит. Одна из книг с моей тумбочки падает на пол, когда он захлопывает за собой дверь. Мне кажется, что этот звук громче, чем обычно. Оцепенение длится всего пару секунд.

Алессио хмурит лоб.

– Ты же вообще не хочешь в небесный двор Михаэля, зачем ты провоцируешь Люцифера понапрасну? Ты должна сконцентрироваться на нашем плане. Только это имеет значение.

– Выиграй испытания и спаси мир, – цинично комментирую я. – Нет ничего проще. – Я падаю на кровать. – Можешь уже идти к Нааме, – говорю я. – Она ждала тебя все это время.

Вместо того чтобы следовать моему совету, Алессио садится рядом и гладит меня по спине.

– Ты напряжена и нервничаешь, – говорит он. – Но не сходи с ума раньше времени. Иначе у нас действительно не будет никаких шансов.

– Я знаю, – лишь четверть боя зависит от действительной физической силы. Если человек не может контролировать свои эмоции, ему даже выступать не нужно. А я целый комок нервов, просто катастрофа, ведь я и себе больше не доверяю. Я утратила веру в саму себя. Я сажусь и опираюсь на плечо своего друга. –   Если бы я хотя бы знала, что меня ждет. Но они даже упражняться с оружием мне не позволяют.

– Мне хотелось бы, чтобы я мог рассказать тебе об этом. Но даже Наама не знает, как будут проходить твои испытания. Но ты уже в форме. Борьба у тебя в крови. Ты справишься с этим. Подумай о Стар, Тициане, своем отце и Альберте. Они в тебя верят, – Алессио открывает сумку, достает оттуда клочок бумаги и передает его мне.

Я разворачиваю бумажку. На ней нарисована наша кухня. Тициан сидит за столом и что-то пишет. Феникс опирается на столешницу рядом с плитой и держит в руке книгу. Стар нарисовала саму себя рисующей. Все это выглядит так реально, словно я сейчас стою в нашей квартире, и это самый прекрасный подарок, который я когда-либо получала. Я прижимаю его к своей груди, и мне мгновенно становится немного лучше.

– Скажи ей, что мне очень понравился рисунок.

– Обязательно скажу. Она долго думала над тем, как может тебя порадовать. Рисунок был идеей Феникса.

Мне сразу становится лучше. Я опускаю голову на плечо Алессио.

– Нам было замечательно вместе, не правда ли? Очень повезло, что все мы есть друг у друга.

Алессио берет мою руку в свою ладонь.

– Конечно, замечательно. Я благодарен судьбе за каждый день, который я провел, будучи частью вашей семьи.

– Без тебя бы я не смогла пережить все эти годы, и я тебя не разочарую.

Он целует мои волосы.

– Ты и не можешь меня разочаровать. Просто постарайся, но не слишком рискуй. Я не хочу потерять тебя.

– И я не хочу потерять тебя. Но если я умру, ты позаботишься о Стар и Тициане?

– Ну а как же? – Его голос звучит немного возмущенно. – Ты можешь положиться на меня. Всегда.

После того как Алессио уходит, я остаюсь в комнате одна, рассматриваю картинку и не желаю ничего, кроме как быть на другой стороне площади рядом со своими братом и сестрой. Я размышляю над тем, не стоит ли мне пойти к Люциферу и извиниться за то, что я была к нему несправедлива.

Но, прежде чем я успеваю претворить свой замысел в жизнь, он приходит ко мне сам. Я быстро прячу рисунок Стар под подушку и усаживаюсь на кровати.

– Распределение девушек по дворам пройдет через три дня, а первое испытание состоится в воскресенье через две недели, но об этом ты уже, очевидно, наслышана. Я хотел рассказать тебе об этом раньше, но у тебя была острая необходимость поточить об меня свои когти, поэтому я не смог ничего сообщить.

– Извини, – говорю я. – Ты застал меня в плохом настроении.

Негодующее выражение его глаз сменяется изумлением.

– Ты что, только что передо мной извинилась?

Я закатываю глаза.

– Давай не делать из мухи слона. Не надо теперь всем об этом рассказывать.

Когда он улыбается, его лицо меняется, и вдруг Люцифер становится похожим на простого мальчишку.

– Тебя это беспокоит, правда? Та самая крутая Мун, у которой все всегда под контролем и которая все знает лучше всех и никого и ничего не уважает, извиняется перед кем-то. Эта новость быстро разнесется по всем небесным дворам…

Я скрещиваю руки на груди.

– Если ты хочешь растрепать это всем – на здоровье. Как будто на небесах кто-то мной интересуется.

Он подходит ко мне поближе.

– Ты можешь быть очень самоуверенной, но ты себя жутко недооцениваешь, – поясняет архангел, не отрывая от меня взгляда. – Впечатляющие обстоятельства, при которых Кассиэль нашел тебя, постоянно обсуждаются на небесах. Ангелы ничего не любят так, как сплетни. Они уже даже заключили пари насчет того, простишь ты его или нет, если Михаэль заберет тебя в свой небесный двор.

Люцифер на мгновение останавливается и опускается передо мной на колени так, чтобы наши лица находились на одном уровне. Ладонями он упирается в края моей кровати так, что я оказываюсь пойманной между его руками.

– Планируешь ли ты простить Кассиэлю его предательство? – с опасной мягкостью спрашивает он.

– Нет. – Мой голос дрожит от этой неожиданной близости, и Люцифер искривляет губы в надменной улыбке. Он мне не верит.

– Ты со всех ног к нему побежишь, стоит ему только пальцами щелкнуть, – говорит он. – Я вижу тебя насквозь. Что они делали с вами, женщинами, все эти сотни лет? У тебя что, совсем нет гордости?