Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Люц, – продолжает Сэм, но его сразу же прерывают.
– Иди! – холодно требует Люцифер.
– Главное, не волнуйся, – ворчит Сэм, бросая на Люцифера злые взгляды. – А ты не будь с ней слишком строг.
Брови Люцифера поднимаются.
– Хорошо они с тобой занимались? Ты готова? – спрашивает Люцифер, к моему изумлению, когда Сэм уходит.
– Отлично. Думаю, я готова к испытаниям настолько, насколько вообще возможно быть готовым в таких обстоятельствах.
– Рад это слышать. Это будет очень непросто. – Тусклый свет коридора не позволяет мне рассмотреть его глаза. Поэтому я не могу узнать, действительно ли слова Люцифера столь же честны, как и его интонация.
– Я хотела извиниться перед тобой, – говорю я быстро, не позволяя себе утратить смелость.
– Это что теперь, войдет в привычку?
Я не позволяю ему себя спровоцировать и напрягаюсь.
– Я не надеюсь на то, что Кассиэль спасет меня. Но все еще верю в то, что где-то есть место, где мы с моим братом могли бы быть в безопасности. И Алессио. Я знаю, это какое-то безумное желание. Но в такое время оно абсолютно естественно. По крайней мере, для нас, людей.
– Такого места не существует, – тихо отвечает Люцифер. – И если бы даже такое место было, я бы не отпустил тебя туда. Твое место здесь, в Венеции. Поэтому тебе придется попрощаться с этой надеждой.
Я киваю, не отводя взгляда. Он не сказал мне чего-то, чего я не знала много лет до этого.
– Твое сердце превратилось в пыль только во время заключения или у тебя никогда его не было?
Несмотря на очевидное оскорбление, губы Люцифера искривляются в улыбке.
– Я действительно скучал по твоему острому языку.
Он меня просто убивает. Я и понятия не имею, что ответить на это.
– Ты еще пообщаешься со мной, – спрашивает он прежде, чем я успею что-то ответить, – или хочешь пойти спать?
Не ожидая моего ответа, Люцифер направляется к диванам, стоящим в салоне и освещенным лунным светом.
Я не могу упустить такую возможность собрать информацию, как бы неудобно мне ни было рядом с ним. Поэтому я иду за ним следом. Когда я вижу на столе нарезанные фрукты, у меня текут слюнки. Я не ела ничего с самого завтрака, потому что не позволяла себе сделать перерыв. Я сажусь рядом с Люцифером и придвигаю тарелку к себе.
– Ты хочешь что-нибудь? – спрашиваю я из вежливости.
– Ешь уже, – он наливает себе в бокал вино из кувшина. – Вина? – он поднимает бокал.
Я отказываюсь, потому что хочу сохранять голову ясной в его присутствии. Следующие несколько минут я концентрируюсь на своей еде. Фрукты очень свежие, и, я полагаю, он привез их откуда-то издалека. Наверняка Люцифер не планировал кормить меня ими, а просто хотел посидеть в тишине. Когда я опустошаю тарелку, откидываюсь назад и закрываю глаза. Меня одолевает усталость, и я хочу поскорее отправиться в постель, но мне нужно использовать возможность пообщаться с архангелом наедине.
– Что произошло тогда, когда другие архангелы напали на вас? Неужели всех женщин и детей, которые были с вами в раю, убили? – прямо спрашиваю я. Если мои предки были там, как им удалось вернуться? Однако они, наверное, находились не на стороне Люцифера. Енох был верным прислужником Господа.
– Почему ты хочешь это знать? – Он крутит бокал в своей руке.
– Форфакс недавно сказал, что он хотел бы вернуть свою жену и сына, но…
Я не могу рассказывать ему ни о своих видениях, ни о происхождении моей семьи.
– Я знаю, что вы тогда взяли себе в жены человеческих женщин.
– Они мертвы. Все без исключения, – прерывает он меня.
– Значит, вы хотите вернуться в рай не потому, что там могут жить чьи-то жены?
Люцифер качает головой.
– Почему вы не дали своим женам вкусить с древа жизни? Тогда бы они стали бессмертными, как и вы.
– Мы думали об этом, – признается Люцифер. – Но решили, что не стоит этого делать. Мы и так нарушили слишком много законов: я думал, что мои братья оставят нас в покое, если мы не станем перешагивать эту границу, – он проводит рукой по волосам. – Это стало роковым заблуждением.
– Разве ты не ненавидишь их за это? – тихо спрашиваю я, потому что не понимаю, как он теперь уживается под одной крышей со своими братьями и как вообще может с ними общаться.
– Я ненавидел их, – говорит он. – Лютой ненавистью. Я разработал план, чтобы им отомстить. Чтобы сделать им так же больно, как они сделали мне.
Люцифер молчит, и я удивляюсь тому, что он действительно рассказывает мне о своих чувствах.
– Но десять тысяч лет – это очень много, Мун. За это время даже ненависть постепенно разрушается. Теперь я просто хочу обрести покой. Не хочу больше сражаться, только осесть где-нибудь. Мои ангелы уже устали.
– И для этого ты готов пойти на любую жертву?
Он пожимает плечами:
– Если ты смотришь на это так.
– То, что сделали архангелы, было неправильно. Почему ни один из твоих братьев не встал на твою сторону?
– Они не идиоты, чтобы восставать против Габриэля, Рафаэля и Михаэля, – отвечает Люцифер.
– Только ты.
Он криво улыбается:
– Только я. И это уже кое-что обо мне говорит. Лилит уже принесла тебе платье для церемонии распределения? – Он резко меняет тему, и я осторожно улыбаюсь в ответ.
Люцифер серьезно хочет поговорить со мной о моей одежде?
– Я с десяти лет не носила платья, – отвечаю я. – И эту прозрачную штуку на самом-то деле достаточно сложно назвать платьем. Можно мне надеть что-нибудь другое?
– У Габриэля есть точные представления о церемонии, и эти платья – ее важная часть. Девственный белый символизирует свет и славу ангелов.
– Примерно так и думала, – вздыхаю я. – Если он полагает, что я девственница, мне придется его разочаровать.
Брови Люцифера поднимаются, и его губы растягиваются в дьявольской улыбке.
– Наверное, не стоит размещать эту информацию на доске объявлений. Ты будешь потрясающе выглядеть в этом платье.
Я поднимаю голову и моргаю. Он что, действительно это сказал или я просто заснула и вижу сны?
Люцифер больше не улыбается. Его губы вытягиваются в суровую строгую линию.
– Наама даст тебе кинжал, который ты сможешь спрятать под подвязкой, – говорит он. – На всякий случай.
– Спасибо, но в этом платье я точно не смогу сражаться.
– Это всего лишь меры предосторожности.
– Для чего? Ты думаешь, что Братство запланировало взрыв во время церемонии? Раньше эти трусы осмеливались использовать только взрывные устройства. На рукопашный бой они не пойдут. В чем тогда польза этого ножа?