Люцифер вздыхает:

– Тебе что, все нужно объяснять? Считай это подарком. Мне кажется, что ты из тех девушек, которых лучше отправлять в мир с оружием.

Это был очень сомнительный комплимент.

– Кроме того, я тоже хотел перед тобой извиниться, – говорит он. Кажется, если Люцифер сейчас скажет, что ангелы прилетели с Марса, я удивлюсь этому меньше, чем его извинению. – У меня не было другого выбора, кроме как запереть тебя в темнице. Ты и так создала слишком много шума.

– Шума?

Он не обращает внимания на мой вопрос.

– Мне нужно было подумать над тем, запрет какого из архангелов я был готов нарушить. И стоило ли это того. Мне прежде всего нужно думать о своем небесном дворе.

– Ясно. Ты ведь хотел обрести покой.

– Нам с тобой нужно на некоторое время зарыть топор войны, – качая головой и улыбаясь, предлагает он. – Не трать свои силы на ненависть ко мне.

– Я тебя не ненавижу, – отвечаю я. – По крайней мере, уже не так, как прежде.

Уголки его губ весело приподнимаются.

– Тебе стоит надеяться на то, что ты останешься в моем небесном дворе. Михаэль отрезал бы тебе язык за твою наглость. На твоем месте я бы не уповал на то, что Кассиэль будет тебе помогать.

Я улыбаюсь в ответ и стараюсь сказать следующие слова так мягко, словно они состоят из сахарной глазури:

– Если он отрежет мой язык, то не сможет использовать меня в качестве ключа, ведь тогда я не смогу произнести магические слова, открывающие врата.

На мгновение Люцифер замирает, а затем тихо смеется себе под нос.

– Значит, мои угрозы в твою сторону как об стенку горох, верно? Мне стоит всегда помнить о том, что я не должен недооценивать тебя.

– Да, не забывай. Ты ответишь на мой вопрос или исполнишь очередной отвлекающий маневр? Где сейчас находятся остальные шесть девочек?

– Три сейчас со своими родными: они никак не могут дождаться возможности доказать ангелам свою преданность.

Эти девушки происходят из богатых и влиятельных семей. Их родители надеются на то, что дети помогут им попасть в рай после открытия врат.

– Другие три спрятаны в укромном месте на материке.

Я некоторое время размышляю над тем, чтобы спросить у него, где находятся девушки, уже удачно прошедшие испытания. Может, их уже больше шестнадцати? Но я не хочу проверять на прочность его терпение. Я впервые представляю себя победительницей испытаний: если так, то скоро и сама узнаю, где они находятся. Прежде чем я успеваю подумать о чем-то еще, я встаю с дивана.

– Мне нужно идти спать, – говорю я. – Спасибо за фрукты… – я на мгновение останавливаюсь, – и за ответы.

Люцифер кивает, и я ухожу прочь. Слишком остро чувствую взгляд его серебристо-серых глаз на моей спине, и от этого у меня по шее бегут мурашки.

– Мун! – кричит он мне вслед, и я останавливаюсь. – Во время церемонии, пожалуйста, никого не рассматривай, смотри в пол и говори лишь тогда, когда тебя об этом попросят. Это правила, и было бы хорошо, если ты будешь их придерживаться.

– Я могу попробовать, – говорю я. – Но не могу обещать.

Воительница внутри меня сопротивляется идее войти в комнату, полную смертельных врагов, и не иметь возможности продумать возможные пути побега. Кроме того, я хочу смотреть ангелам в глаза. Они должны знать, с кем имеют дело. Для них мы наверняка выглядим одинаково, но мне все равно.

– Значит, мне остается довольствоваться лишь таким ответом, – прерывает Люцифер мои мысли. – Желаю тебе удачи.

Я снова поворачиваюсь, чтобы продолжить свой путь.

– Какой двор, по-твоему, мне больше всего подходит? – ожидая его ответа, я сначала даже не замечаю, что задержала дыхание.

– Мне хочется, чтобы ты осталась здесь, – отвечает он. – Здесь Семьяса может о тебе позаботиться. Ты очень ценна для нас. Я хочу наконец положить всему этому конец.

Его слова поражают меня, словно холодный душ, и, наверное, этого Люцифер и добивался. Чего еще я ожидала от него? Дружелюбность Семьясы за последние несколько дней заставила меня забыть о том, какая роль мне уготована. Они поддерживают меня лишь потому, что нуждаются во мне. Но я всего лишь игрушка, которую они могут выкинуть, если та сломается. Это не должно причинять боль или удивлять меня, но все же это происходит. Я проглатываю унижение и поднимаю подбородок. Самым снисходительным тоном я отвечаю:

– Я, конечно же, постараюсь выжить, чтобы вы, правитель тьмы, могли насладиться своим заслуженным покоем. Я бы не посмела умирать раньше времени. – С этими словами я поворачиваюсь и шагаю в свою комнату.

Люцифер еще раз зовет меня по имени, но я больше не останавливаюсь.

Я надела это длинное девственно-белое платье и выгляжу глупо.

– Вы что, серьезно? – спрашиваю я. Наама, сидящая на моей кровати, закатывает глаза.

– Не я это придумала.

– Но ты прекрасно выглядишь, – возражает Лилит. – Не думай об этом. Это всего лишь платье.

– Это заявление. Этим платьем архангелы хотят указать нам, женщинам, наше место. Оно почти не прикрывает самые важные части тела и фактически прозрачное, а еще в нем нельзя сражаться, – повторяю я им то, что вчера сказала Люциферу.

– А я бы смогла, – снисходительно отвечает Наама. – Вот, возьми, – она бросает мне нож, который я сразу же ловлю.

– С наилучшими пожеланиями от Люца. Ты должна спрятать его под этой красивой подвязкой.

– Я была против этого, – признается Лилит. – Ты не на войну идешь. Это всего лишь церемония распределения.

– Ты уже рассказала ей о недавней новости? – спрашивает Наама. – Люцифер попросил тебя об этом уже два дня назад. Только не говори ей, что она ничего не знает.

Лицо Лилит внезапно темнеет, и она усерднее расправляет подол моего платья.

– Ей нужно знать это, Лилит, – говорит Наама. – В других небесных дворах ее не будут так баловать, как здесь. Она должна быть к этому готова.

– Не будет же Мун целыми днями жить в страхе, – уверенным голосом отвечает Лилит. – Мы слишком многого от нее требуем.

– Может, вы все-таки расскажете мне, в чем дело? – Разговор ангелов совсем не успокаивает меня. Через час жребий решит мою судьбу.

– Архангелы изменили условия распределения, – говорит Наама, и в ее голосе звучит сострадание. – В этот раз все будет решать не жребий, а аукцион.

– Аукцион? Я же не лошадь и не корова, – возмущенно отвечаю я. – Они совсем с ума сошли? Это была идея Люцифера?

Наама хлопает ресницами, услышав эти неуважительные слова.