— Я понимаю. Нельзя, чтобы меня видели соседи.

— Вот именно. Они донесут в полицейскийучасток, и последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

— Я же все понимаю.

Галя чувствовала себя неловко и переминалась сноги на ногу.

— На балкон тоже нежелательно выходить.

— Хорошо. Я не буду.

— Мы можем выносить ребенка на балкон ночью,чтобы он подышал свежим воздухом.

— Галя, не нужно оправдываться. Я же всепонимаю. Лучше вообще не рисковать. Малышка может заплакать, соседи услышат.»

Галина уехала, чтобы встретиться с нужнымилюдьми, а я искупала, покормила малышку и спела ей колыбельную песенку, которуюпридумала сама:

Дремлет папа на диване,

Дремлет мама у стола,

Дремлют наволочки в ванне,

Дина тоже спать легла.

Дочурке понравилась моя песенка, она уснула изасопела. Я всматривалась в милое личико и сгорала от счастья. Я вспомниладевушку, которая опаздывала в, ночной клуб. Она сдержала свое слово, нерассказала о моем местонахождении. Значит, женская солидарность, о которой такмного пишут и говорят, существует не только на бумаге, но и в действительности.

Я не заметила, как вернулась Галина. Она вошлатихо, на цыпочках, села напротив меня и обхватила голову.

Я почувствовала неладное и присела рядом.

— Как Дина? — спросила она.

— Спит.

— Ты ее кормила?

— Конечно. И кормила, и купала. Ты знаешь, онасовсем не испугалась воды. Мне кажется, ей даже понравилось.

— А ты в воду добавляла марганцовки?

— Добавляла.

— А успокоительные травки?

— Тоже.

— А пупок зеленкой обрабатывала?

— Обрабатывала.

— Сначала перекисью водорода, а затемзеленкой?

— Да.

— Она плакала?

Вдохнув побольше воздуха, выпрямилась и тихопроизнесла:

— А никто и не слышал.

Галина подняла голову и опустила руки наколени.

— Ты меня неправильно поняла. Я просто хотелаузнать, было ли ей больно.

— Она потерпела.

Галина обладала скверной привычкойотмалчиваться и испытывать нервы. Я больше не могла терпеть и спросила:

— Галя, что случилось на этот раз?

— Ничего. Чтобы отправить тебя в Россию, нужносрочно раздобыть деньги.

— А двадцати тысяч долларов хватит?

— Конечно.

Я не сомневалась, что Галина поняла мой намек.Она долго молчала, а потом решительно сказала:

— Есть смысл рискнуть!..

Мы вышли на балкон. Галя курила, а ялюбовалась жизнью незнакомого города.

Спустя какое-то время Галина взяла мою руку всвою и прошептала:

— Знаешь, о чем я жалею больше всего на свете?

— О чем?

— О том, что я стала женщиной.

Я была потрясена.

— Что такое ты городишь? Ты же мечтала об этомгодами…

— Мечтала, пока не встретила тебя.

— Ты это серьезно?

— Серьезнее не бывает.

Я услышала, как бьется сердце моей подруги —часто, громко, словно было готово вырваться из груди в любую минуту. Галинакусала ногти, ерзала на стуле и напоминала нерешительного ребенка, попавшего втупиковую ситуацию и не знающего, как из нее выбраться.

— Даже не верится, что еще совсем недавно япросто бредила тем, чтобы превратиться в женщину, — заговорила она. — Мечталаходить в коротеньких юбках, тоненьких ажурных чулках, облегающих кофтах с оченьглубоким вырезом и молила Бога, чтобы пришло такое время, когда никто не смогбы догадаться о моем прошлом… Мне хотелось казаться тонкой, ранимой, нежной.Наконец, у меня появилось то, что может быть только у женщины. Каждый день яискала мужчину. Сильного, крепкого, надежного. На которого можно положиться икоторый защитил бы меня и оградил от всех жизненных неурядиц. У меня былконтакт только с одним мужчиной. Здесь, в Америке. Этот мужчина — американец.Мы познакомились на вечеринке, немного выпили и завалились в постель. Самоестрашное, что я не получила ни малейшего удовольствия, хотя просто лезла изкожи для того, чтобы его получить. Я пыталась быть страстной и ненасытной, новсе это было притворством. Обыкновенной игрой. Мой партнер пришел взамешательство, когда увидел меня раздетой: слишком много шрамов для нормальнойженщины. Не помогло даже то, что он был сильно пьян. Я выкрутилась, сказала,что попала в аварию, долгое время лежала в больнице, прошла через массуопераций и чудом осталась жива. Он поверил. Он даже представить себе не мог,что спит с бывшим мужиком.

— Зачем ты мне все это рассказываешь? — спросилая.

— Затем, что больше некому. Ты единственныйблизкий человек, и я хочу, чтобы ты знала все.

— Ты считаешь, что, если выговоришься, тебебудет легче?

— Мне будет намного легче.

— Тогда я готова слушать твой рассказ доконца.

— А тут и слушать больше нечего. Наверно,самое страшное в этой жизни чего-то хотеть, а затем, после долгих мучений этополучить, а когда получишь, понять, что это совсем не нужно. Понимаешь, о чем яговорю?

— Догадываюсь.

— Я когда тебя увидела, подумала, что никогданельзя спорить с природой. Она лучше нас знает, кем нам быть в этой жизни —женщиной или мужчиной. Против природы-матушки не попрешь. Откровенно говоря,меня не очень-то устраивает роль лесбиянки. Я хочу быть настоящим мужчиной.

Я присвистнула и замотала головой.

— У тебя просто небольшой шок. Ты сама непонимаешь, что говоришь. Ты столько вытерпела, столько пережила, потратиластолько денег…

— Потраченные деньги меня заботят меньшевсего.

— А здоровье?!