— А ты что помалкиваешь? — обернулся к нему чистильщик. — Думаешь за юбкой спрятаться?

— Она их отродясь не носила, — отмахнулся от него Эрик. — Думаю, с чего бы начать.

— С начала.

— И была тьма безвидна и пуста, и не было ни земли, ни неба, лишь дух носился во тьме… — нараспев начал он.

Хаук расхохотался.

— Я думал вы, одаренные, не верите ни в Творца, ни в Насмешника.

Колль зло прищурился.

— Следующие тысячелетия можешь пропустить. Как тебя зовут на самом деле?

— Мать дала мне имя Бруни. Последние пятнадцать лет меня зовут Эрик.

Так делали многие. Кто-то менял имя, едва попав в университет, чтобы забыть прошлое, кто-то — получив перстень, обозначая так начало новой жизни.

— Тогда какого рожна ты вспомнил старое?

— На востоке верят, что если сказать истинное имя твари, она будет преследовать тебя всю жизнь.

Отговорка не хуже любой другой, но, подумалось вдруг Эрику, не может ли это быть правдой? Впрочем, там, на востоке с тварями ему сталкиваться не доводилось — к счастью, и без них опасностей хватало — а о том, как с ними справляются местные, он и вовсе не спрашивал. Услышал вот краем уха про суеверие, сейчас пригодилось.

— Чушь какая, — фыркнул Колль.

— А разве она не преследует вас всю жизнь? — спросил Эрик, глядя ему в глаза. — Тех, кто называет друг друга по именам в ее присутствии? Разве не обречены вы сражаться с ней раз за разом, пока однажды…

— Чушь! — резко повторил чистильщик. — Твари — это твари. У них нет ни ушей, ни ртов, ни разума!

А вот в последнее он явно и сам не верил. Но Эрик не намеревался давать понять, будто услышал неуверенность в его словах.

— Тебе виднее. Но я решил, что стоит поостеречься.

— Тварь мертва! — Он развернулся и ткнул пальцем в Хаука. — А ты почему его покрывал?

— Прошу прощения?

— Когда я сказал, что Бруни будет с нами, ты сделал вид, что так и надо.

Хаук развел руками:

— Да я не понял, о ком ты. Вон того пацана, — он ткнул большим пальцем через плечо. — Моего оруженосца зовут Бруни. Я думал, ты о нем. Он и остался с нами, пока не отослали по делу.

— В самом деле?

Хаук пожал плечами — дескать, хочешь верь, хочешь нет, уговаривать не намерен.

— Хорошо. Допустим, я поверил в то, что ты суеверный дурак. — Чистильщик снова повернулся к Эрику. — Дальше.

— Университет Солнечного. Базовый боевой курс. Исцеляющие плетения у профессора Лейва — слышал о таком?

— Кто ж о нем не слышал?

— Магистерская… — Он помедлил. — «Сверх ожиданий».

На самом деле оценки он не услышал. Альмод, командир чистильщиков, увел его прямо с защиты.

Колль заминку уловил. Усмехнулся.

— «Удовлетворительно»?

Эрик промолчал, потупившись. Пусть верит, что поймал его на лжи, пусть считает себя умнее и проницательнее.

— Что, обидно, когда у твоей женщины диплом лучше? Дальше.

— Подался в Белокамень, думал, там купцов много, работы тоже.

— Почему в такую даль, а не в столицу?

— Я похож на дурака? В столице свой университет, куда ни плюнь — одаренные с перстнями и отличными рекомендациями. Со знакомствами, деньгами и покровителями. Нет уж. — Эрик помолчал, якобы успокаиваясь. — В Белокамне мы с Ингрид и сошлись, а там как раз Колльбейн подвернулся. Младший сын купца, денег на караван еле-еле наскреб, вот и брал кого попало, вроде меня.

Это, к слову, было сущей правдой. Отряд тогда подобрался молодой и разношерстный. Многие не вернулись, обломав зубы там, где, возможно, справились бы более опытные.

— Про деньги Ингрид вам уже сказала. И про все остальное. Жить на широкую ногу весело, но… словом, в конце концов серебро заканчивается. А меч и дар всегда при мне.

— Что ж, если ты заговорил о мечах… почему ты схватился за меч Эгиля, а не свой?

Эрик потер лоб.

— Показалось, так будет правильней.

— Старухам кажется, когда из ума выживают. Не лги.

Эрик заколебался. У него было объяснение, в которое чистильщик мог бы поверить. Но оно не укладывалось во время. Даже если добираться в приграничье почтовыми…

— Незадолго до того, как решили уйти из Белокамня, мы сопровождали купца. И когда до города оставалось два дневных перехода, земля вдруг провалилась…

Если повезет, чистильщик не сопоставит время. В конце концов, переход переносил их за считанные минуты в любой конец страны, а от места прорыва они возвращались в столицу, а не разъезжались по окраинам.

— От одного охранника остался только костяк, как сегодня от Лассе. — Эрик передернулся.

— Где были чистильщики?

— Откуда мне знать?

Если Колль спросит, когда это произошло, придется сказать правду. Хотя тот может и не знать, когда случился прорыв под Белокамнем. Нет, должен знать. Если чистильщики не появились до того, как открылся прорыв, значит, отряд погиб в переходе. О погибшем отряде он наверняка слышал. Значит, день нужно сказать точный.

— Потом собралось вот такое же, со щупальцами, — Эрик снова поежился. — Парни попытались отбиваться, чтобы удержать это, пока люди купца уносили ноги, но клинки переломились, как гнилушки. И плетения не держались…

Колль, может, и не сопоставит расстояния, а вот Хаук неувязку заметит. Промолчит ли? Пока он изо всех сил защищал их с Ингрид, видимо, в благодарность за Аделу. Но как далеко он готов зайти? Впрочем, в любом случае втягивать его в открытое противостояние с чистильщиками нельзя. Им с Ингрид что — открыли проход и поминай как звали. А Хауку со своими людьми никуда не деться. Чистильщики вовсе не бессмертны, но Эрик совсем недавно на собственном опыте убедился, что за погибших придут мстить.

— Но у одного парня меч не сломался, он рубил щупальца, ну точно как ваши люди. Гуннар был охотником на одаренных, и меч носил из небесного железа.

— Что такое небесное железо? — спросил Хаук.

— Ты якшался с охотником? — одновременно с ним удивился Колль.

Эрик в который раз порвал плетение, потянувшееся к разуму Хаука. Незачем кому попало знать, что у него амулет. Он откажется его снять, и начнется свара. А еще проще подчинить кого-то другого — людей в лагере много — и заставить напасть на господина, поставив того перед выбором, сражаться ли с собственными людьми или покориться и снять амулет. Пусть лучше чистильщик думает, что дело лишь в одном строптивом одаренном.

— Небесное железо, это… — Он растерянно улыбнулся. — Ну, небесное железо. Падает с неба. Очень редкое. Охотники за одаренными считают, что у него какие-то особые свойства… я не вдавался в подробности, точнее, он сам особо не рассказывал. — Эрик повернулся к Коллю. — Гуннар же не за мной охотился, чего бы с ним и не водиться. Отличный парень, таких мало.