Герцог горящими глазами наблюдал, как Коннор проводил Памелу к ее стулу, а потом сел напротив нее, по другую сторону стола. Принимая во внимание громадные размеры стола, можно было только радоваться хорошей акустике гостиной. В противном случае им пришлось бы кричать, чтобы услышать друг друга.

Леди Астрид выдавила жалкую улыбку.

— Сегодня брат оказал всем нам честь, присутствуя на общем ужине. В силу слабого здоровья он не делал этого уже много месяцев.

Памела испытала некоторое замешательство, глядя на ряды пустых стульев по обеим сторонам стола. Она ожидала увидеть за ужином не только герцога и его сестру, но еще кого-нибудь, кто мог бы подойти на роль убийцы ее матери. Леди Астрид, во всяком случае, никак не подходила для роли поджигательницы.

В этот момент в гостиной появились четыре лакея. Каждый нес дымящуюся фарфоровую тарелку с рыбным супом.

Как только все тарелки были расставлены, Коннор поднял свою и поднес к губам. Не обращая внимания на изумленные взгляды лакеев и леди Астрид, он отхлебнул содержимое через край и довольно крякнул.

Герцог засмеялся, стуча ладонью по столу, словно ребенок.

— Астрид, ты только посмотри! У него отличный аппетит! Мне всегда нравилось, когда у человека хороший аппетит. Я и сам в его возрасте любил поесть.

Внезапно осознав, что все присутствующие смотрят на него, Коннор опустил тарелку.

— Не сомневаюсь, он будет иметь успех на всех званых вечерах, — с отвращением в голосе проговорила леди Астрид.

Не в силах терпеть презрение сестры герцога и видеть, как краска медленно заливает лицо Коннора, Памела с вызывающим видом подняла свою тарелку к губам и намеренно громко отхлебнула из нее через край. Опустив тарелку, она лучезарно улыбнулась герцогу:

— У вас отличный повар, ваша светлость. Прекрасный суп!

— Мне тоже нравится, — согласился герцог. Он протянул руку за ложкой, потом отодвинул ее в сторону нетерпеливым жестом и взял тарелку обеими руками. Однако они так сильно дрожали, что одному из лакеев пришлось помочь герцогу держать тарелку так, чтобы ее содержимое не пролилось ему на колени. Герцог выпил весь суп, не опуская тарелку.

Леди Астрид в ужасе смотрела на остальных словно все они внезапно сошли с ума. Но когда ее брат поставил свою пустую тарелку на стол и молча взглянул на Астрид, она покорно отложила в сторону свою ложку и, подняв тарелку к губам, сделала несколько мелких глотков супа, после чего отставила тарелку в сторону и вытерла губы салфеткой.

— На сегодня довольно, с меня хватит, — пробормотала она, и Памела поняла, что она имеет в виду не только суп.

Все сидели в неловком молчании, пока лакеи уносили пустые тарелки. Потом они принесли основное блюдо. Пока один из лакеев разливал в бокалы вино, другой обходил присутствующих с серебряным блюдом и осторожно раскладывал на тарелки толстые ломти тушеной форели, восхитительный аромат которой щекотал ноздри Памелы, и она невольно облизывала губы, предвкушая вкусную трапезу.

Судя по жадному блеску в глазах Коннора, он был еще более голодным, чем она. Нахмурившись, он беспомощно смотрел на множество вилок, ножей и ложек возле своей тарелки. Наконец он выбрал самый большой нож и приготовился вонзить его в рыбу.

Памела многозначительно покашляла. Когда Коннор взглянул на нее, она взяла маленькую вилку, лежавшую ближе всех к тарелке, с ее помощью отделила небольшой кусочек жирной рыбы и отправила его в рот. Поколебавшись минуту, Коннор отложил нож и последовал ее примеру.

— Мой сын уже рассказал мне о милосердной супружеской паре, которая взяла его на воспитание после… — лицо герцога помрачнело, — после того как он потерял мать. Возможно, теперь вы захотите рассказать, каким образом нашли его.

Интересно, что будет, если сказать сейчас правду? «Он остановил карету, в которой я ехала, и решил ограбить меня, угрожая оружием».

Вместо этого Памела лучезарно улыбнулась и сказала:

— Вероятно, вы уже знаете, что я тщательно проверяла все слухи и версии, но все же мне и в голову не приходило, что я застану его готовящимся принять духовный сан.

— Духовный сан? — удивленно воскликнули разом герцог и его сестра.

— Духовный сан? — эхом переспросил Коннор, едва не подавившись куском рыбы.

— Вот именно! — воскликнула Памела. — Я нашла его в аббатстве Святого Андрея, где он изучал Божьи заповеди и вел монашескую жизнь.

Опасное выражение лица Коннора свидетельствовало о том, что он готов сейчас нарушить одну из Божьих заповедей, а именно «Не убий».

— Он был монахом? Ну, это у него точно не от отца, — заметил герцог, задумчиво делая глоток вина. — Никогда не думал, что в нашем роду могут быть архиепископы.

— И совершенно правильно не думали, ваша светлость, — заверил его Коннор, — потому что я решил посвятить всю свою жизнь изучению того, что обязан знать ваш наследник, а также ублажению моей дорогой невесты, разумеется.

Он поднял бокал за здоровье Памелы, жадно глядя на нее.

Она наклонила голову, надеясь скрыть румянец смущения, проступивший на ее щеках.

— И как скоро вы собираетесь пожениться? — спросил герцог.

— В июне, — сказал Коннор как раз в тот момент, когда Памела сказала:

— В конце декабря. Или в следующем году.

— Как видите, — усмехнулся Коннор, — у моей невесты весьма своеобразное чувство юмора. Поскольку период ухаживания показался ей слишком коротким, она считает, что мы не должны торопиться со свадьбой и получше узнать друг друга.

— Весьма разумное решение, — впервые одобрительно заметила Астрид.

— С каких это пор разум и страсть могут существовать рядом друг с другом? — пожал плечами Коннор. — Моя невеста отлично знает, что я не намерен так долго ждать, пока она станет, наконец, моей.

Уже не в состоянии скрывать краску стыда на лице, Памела мысленно пожалела, что ее ноги не так длинны, чтобы незаметно под столом ударить Коннора по голени.

— Будут ли на свадьбе ваши родственники, мисс Дарби? — поинтересовалась леди Астрид.

— Боюсь, нет, миледи. Я сирота, — призналась Памела, пытаясь прочитать на лице леди Астрид признаки вины за содеянное.

— Ах, как это печально, — ответила она, запивая кусочек рыбы глотком вина.

Памела вздохнула и залпом осушила свой бокал. При таких темпах ей удастся найти убийцу матери не раньше декабря следующего года.

За дверью столовой послышался какой-то шум, и леди Астрид привстала с места. Ее губы дрожали.

— Сядь, Астрид, — приказал ей брат. — Этим займутся слуги. Они получают хорошее жалованье.

Под его ледяным взглядом Астрид опустилась на место, схватившись за край стола побелевшими от усилия руками.