– Чепуха! – эмоционально возразил Эрнест, озадаченный мрачным выражением лица своего спутника. – Вы просто перенапрягли свои нервы, борясь с этими иероглифами. Я не думаю, что впереди нас ждет какая-то опасность, но я настаиваю, чтобы вы остались и подольше вздремнули.

– Вы должны, профессор, пожалуйста, сделайте так, – взмолилась Милдред. – Мы с Эрнестом сможем довести дело до конца. Я требую, чтобы ты остался.

– Нет, дитя мое, – успокаивал он. – Я должен идти. Если судьба предопределяет мой конец, зачем бунтовать? Видишь ли, я за одну ночь стал фаталистом. Если мои предчувствия чепуха, как говорит Эрнест, то от моего отъезда не будет никакого вреда – мы хорошенько посмеемся над этим, когда вернемся. Я уже несколько часов чувствую себя не совсем в себе, и, может быть, поездка оживит меня. Кроме того, я хочу исследовать дно одного из больших кратеров. Я верю, что найду доказательство теории о том, что ямы – это остатки гигантских пузырей, поднятых вулканическими газами, когда Луна была расплавлена. Очень мелкая чашка Байи предоставит прекрасную возможность для изучения. Да, я должен идти, Милдред. Только труса пугают сны… или сама смерть, если уж на то пошло.

Дальнейшие увещевания только разозлили его, Эрнест и Милдред неохотно согласились с его отъездом и решили отправиться немедленно.

– Но давай сначала выйдем и посмотрим, идет ли дождь, – Милдред

Они ступили в тонкий туман, который скатывался со спины "Пионера" примирительными шариками. Подойдя к Кресент-сити, они обнаружили, что большинство землян собрались вокруг него, наслаждаясь влагой, как дети летним душем.

ГЛАВА XXIII Дорфели

Туман превращался в легкую морось, когда Эрнест и его спутники покинули Тихо, и земляне, собравшиеся вокруг "Пионера", чтобы пожелать им всего наилучшего, вскоре растворились в тумане.

– Я бы предпочел подождать, пока закончится дождь, – сказал Эрнест, – но мы не можем терять ни минуты. Я думаю, что поднимусь выше облаков, чтобы попасть на солнечный свет. Облака низкие, и мы должны быть в состоянии увидеть вершины над ними.

Он резко накренил корабль вверх, и вскоре они уже летели над безбрежным морем вихря.

– Возьмите свой бинокль и посмотрите на горы, профессор, – сказал Эрнест через некоторое время. – Я думаю, что мы направляемся прямо к Дорфельсу, но сначала могут появиться более высокие вершины цепи Лейбниц. Они должны появиться слева от нас, недалеко от южного полюса.

Бледная громада Земли, закрывавшая большую часть неба, казалась угрожающе близкой в ярком солнечном свете с большой высоты, и Милдред, глядя на нее, испытывала ностальгическую тоску.

– Как близко сейчас Земля? – спросила она.

– Около сорока семи тысяч миль, – сообщил Эрнест. – Луна сильно замедлилась с тех пор, как мы приземлились, и будет продолжать это делать, пока не остановится полностью, примерно в двадцати пяти тысячах миль от Земли. Конечно, это только приблизительная оценка. Она может остановиться на тридцати тысячах, но я думаю, что мои расчеты все же верны. Ближе к концу она будет продвигаться менее чем на сто миль в день, а это значит, что пройдет по меньшей мере месяц, прежде чем она остановится.

– А если это не остановится? – мрачно осведомился профессор Берк. – У нас нет никаких гарантий, что это произойдет, помните.

– Я признаю, что этого нет в контракте, – ответил Эрнест, – но я уверен, что так и будет. В противном случае мы поспешим вернуться домой.

– Замечательно!– Берк хмыкнул. – И если мы это сделаем, то в результате столкновения, ничего ужасного со мной не случится. Дух этого адского идола зовет меня, говорю вам.

– Ради бога, не говори так! – запротестовал Эрнест. – Ты просто капризничаешь. Я предсказываю, что мы не только вернемся из пещер, но и благополучно вернемся на Землю. Подбодри его, Милдред. Возьмете мой телескоп и посмотрите на Землю, профессор. Может быть, вы с Милдред сможете увидеть, что там происходит.

Профессор сухо рассмеялся.

– Хитрая уловка, чтобы заставить меня отвлечься. Конечно, мы не можем видеть, что происходит на Земле, когда солнце светит прямо на нее, в то время как на Луне светло. Она почти такая же бледная, как дневная луна, которая раньше была видима с Земли. Но мы все равно посмотрим.

И затем, в его голосе звучали печаль и обида:

– Я знаю, что я не в себе, Эрнест, и я хотел бы избавиться от этого. Я никогда раньше не чувствовала ничего подобного.

Он пошел в каюту Эрнеста и вернулся с маленькой подзорной трубой.

– Что ж, возможно, когда-нибудь мы вернемся на Землю, – пробормотал он, поворачивая прибор к окну, выходящему на планету, – но мой девиз: "никогда ничего не ожидай, и ты не будешь разочарован". Посмотри первой ты, Милдред.

– Она похожа на бронзу, и она такая большая, что я не могу разглядеть ее целиком, – объявила девушка после минутного изучения. – Но мне кажется, я вижу на ней отметины. Она выглядит потрескавшейся.

– Да, она треснула, и это хорошо, – бурно заявил профессор, бросив короткий взгляд в трубу.

– Это означает, что она не превратилась в сплошной ледяной шар, и что есть надежда, – прокомментировал Эрнест. – Ее головокружительная скорость заставляет лед двигаться. Это ледниковый период, какого земной шар никогда не знал. Я хочу изучить его ночью, при первой же возможности, которая у меня появится.

Они летели от Тихо уже час, когда в поле зрения показались неприступные вершины Лейбница, а несколько минут спустя Милдред, воспользовавшись профессорским биноклем, объявила о появлении Дорфелс.

Эрнест направил самолет вниз.

– Нам лучше вернуться под облака, чтобы мы могли следить за пещерами, – объяснил он. – Вы знаете, они могут быть по другую сторону хребта. И, кроме того, я не хочу рисковать, наткнувшись на нижние пики.

Дождь сменился туманом, когда они вышли из облаков. Под ними лежала равнина того же песчаного образования, что и вокруг Реомюра. Никаких гор не было видно.

– Я думаю, до Дорфелс около двухсот миль, – сказал Эрнест, – и если туман не рассеется, мы, возможно, не сможем его увидеть, пока не окажемся почти рядом с ними. Нам придется двигаться медленно, так как там могут быть предгорья. Внимательно следите за ними.

Милдред, все еще пользуясь профессорским биноклем, вскоре сообщила о появлении миниатюрных кратеров, и после того, как они пролетели еще около пятидесяти миль, стали видны стены огромного кратера.

– Это Байи, без сомнения, – сказал Эрнест. – Передай бинокль профессору Берку, возможно, он захочет осмотреть кратер, когда мы будем пролетать над ним.

– Да, возможно, это моя единственная возможность, – посетовал профессор. Более жизнерадостно спросив. – Горы находятся просто на другой стороне, не так ли?

– Я