Заметано, – ответил я. Потом переписал адрес Нормана Чейни на обратную сторону нашей фирменной закладки для книг и вышел с сайта. Из того, что мне удалось понять о политике «Дакбурга», теперь наша переписка исчезнет навсегда. Эта была успокаивающая мысль, хоть я и сомневался, что она соответствует действительности.

Сделав глубокий вдох, я осознал, что едва ли дышал все эти последние двадцать минут. Уставился на имя с адресом и совсем уже собрался забить их в поисковую строку на экране компьютера, но вовремя остановился. Нужно быть поосторожней с такими вещами. Есть и другие способы разузнать, что это за личность. На данный момент хватит и одного только имени. Должен признать, я был рад, что это имя человека, которого мне предстояло убить. И еще был очень рад, что мой ход – не первый. Все ясно и четко: мне останется лишь просто выполнить свою часть сделки, если Эрик Этвелл умрет, пока я буду находиться в Сарасоте.

* * *

В феврале две тысячи одиннадцатого года я отправился на намеченную конференцию. Раньше я никогда не бывал в Сарасоте и просто влюбился в ее центр, застроенный старыми кирпичными зданиями. Совершил паломничество к дому Джона Д. Макдональда на островок Сиеста-Ки, поглядел сквозь запертые ворота на модерновое строение середины прошлого века, окруженное буйной растительностью. Даже посетил несколько презентаций и поужинал с одним из своих немногих друзей в букинистическом мире, Шелли Бингэм, которая некогда владела букинистическим магазином на Гарвард-сквер, прежде чем удалиться «на покой» в Брейдентон, Флорида, и открыть такую же торговую точку на территории еженедельного блошиного рынка на острове Анна-Мария. Мы выпили мартини в клубе «Гейтор», и после второй Шелли спросила:

– Мэл, я была просто раздавлена, когда услышала про Клэр в прошлом году. Как ты вообще?

Я открыл было рот, чтобы ответить, но вместо этого разрыдался, достаточно громко, чтобы несколько голов разом повернулись ко мне. Внезапность и сила слез шокировали меня самого. Я встал и направился в туалет в глубине темного бара, где привел себя в порядок, а потом вернулся к стойке и произнес:

– Прости за это, Шел.

– Да что ты!.. Зря я подняла эту тему. Давай-ка лучше еще выпьем и поговорим про книги, которые сейчас читаем.

Уже позже тем же вечером, оставшись в одиночестве в своем гостиничном номере, я вытащил свой лэптоп и заглянул на сайт «Бостон глоуб». Главное место здесь занимала статья о приобретении новых игроков «Ред сокс»[67], как обычно в межсезонье, но второй по значению шла как раз статья о некой подозрительной смерти в Саутвелле. Имя жертвы полиция пока не называла. Так и подмывало посидеть над лэптопом, постоянно обновляя страницу сайта, пока не выплывет имя Эрика Этвелла, но вместо этого я постарался заставить себя поспать. Открыл окно в своем номере и улегся в постель под единственной простыней, прислушиваясь к легкому ветерку да грузовикам, время от времени грохочущим на автостраде неподалеку. Где-то перед самым рассветом все-таки провалился в сон и проснулся через пару часов, весь липкий от пота, с туго обмотавшейся вокруг меня простыней. Опять открыл сайт «Глоуб». Обнаруженное тело было опознано как принадлежащее Эрику Этвеллу, выдающемуся местному предпринимателю и спонсору молодых предпринимательских талантов. После того как меня стошнило в туалете номера, я улегся обратно в постель и на какой-то миг насладился тем фактом, что Эрик Этвелл наконец получил то, чего давно заслуживал.

Ко времени возвращения в Бостон я уже выяснил, что в ночь на четверг кто-то из домочадцев Эрика Этвелла сообщил в полицию о его исчезновении. Ранее днем он отправился на одну из своих ежедневных прогулок, да так и не вернулся. На следующий день полиция организовала поиски, в ходе которых тело Этвелла обнаружили неподалеку от пешеходной тропы на территории заповедника, примерно в миле от его дома. В него вогнали несколько пуль; забрали бумажник и мобильник вместе с дорогущими наушниками. Полиция расследовала возможность ограбления и просила о помощи ближайших соседей. Не видел ли кто чего-нибудь подозрительного? Не слышал ли выстрелы?

Далее в статье упоминалось, что Этвелл был известным филантропом, испытывавшим острый интерес к местному миру искусства и постоянно собирающим всяких непризнанных гениев и потенциальных жертвователей на своей перестроенной ферме в Саутвелле. Наркотики в статье не упоминались, равно как и домогательства к слабому полу; о роли Этвелла в автотранспортном происшествии с Клэр Мэллори тоже ни слова. Это меня обрадовало. Прошла уже неделя, и я уже начинал верить, что никто так и не провел никакой связи между мной и Этвеллом. А потом, в воскресенье днем, валяясь дома с простудой, я вдруг с удивлением услышал звонок домофона. Даже еще не успев ответить, уже уверился, что это полиция – пришла меня забирать. Постарался взять себя в руки. И это действительно оказалась полиция – высокая, угрюмого вида женщина-детектив по фамилии Джеймс, – но она явно не выглядела как офицер полиции, готовый произвести арест. Она сказала, что ей надо по-быстрому задать несколько вопросов. Я впустил ее в квартиру, и Джеймс объяснила мне, что она детектив бостонской полиции, которая проверяет кое-какие обстоятельства нераскрытого убийства в Саутвелле.

– Вы знаете Эрика Этвелла? – спросила она, присаживаясь на краешек дивана.

– Лично я – нет, но моя жена знала его. К сожалению.

– Почему к сожалению?

– Не сомневаюсь, что вы уже и сами знаете, потому-то и пришли. Моя жена как-то снимала видео для Эрика Этвелла, и после этого они подружились. Она… Клэр… моя жена погибла в автомобильной аварии, возвращаясь домой из его дома в Саутвелле.

– И вы вините в этом происшествии Эрика Этвелла?

– Да, по крайней мере, частично. Я знаю, что моя жена сразу после знакомства с ним стала употреблять наркотики.

Детектив медленно кивнула.

– Это он ее снабжал?

– Вот именно. Послушайте, я понимаю, к чему весь этот разговор… Я ненавижу… ненавидел… Эрика Этвелла. Но я не имею никакого отношения к его смерти. Дело в том, что у моей жены регулярно возникали проблемы с наркотиками и алкоголем. Он не заставлял ее попробовать наркотики. Это не он ее с ними познакомил. Это было исключительно решение моей жены. Я прощаю его. Это далось мне нелегко, но после того, что произошло, я все-таки в конце концов принял решение простить его.

– И что вы сейчас чувствуете, когда знаете, что его убили?

Я уставился в потолок, словно задумавшись.

– Честно говоря, и сам не знаю. Я говорю правду, когда утверждаю, что простил его, но это не означает, что он мне нравился. Мне и не печально, и не особо радостно. Вот примерно так. Если быть окончательно честным, то я думаю, что нечто подобное его уже давно поджидало.

– Так что вы считаете, что его кто-то убил за то… чтобы за что-то отомстить, наверное?