Гном ответил не сразу. Засопев, он посмотрел на Стива, потом перевёл взгляд на груду вещей… снова взглянул исподлобья на юношу.

— Лес опасен много. Трудно один выжить. Один шанс из много. Без этого нет шанс совсем. — Гном замолчал, как бы подбирая подходящие слова чуждого ему языка. — Ты день быть один здесь. Мой уходить должен. Твой сидеть тихо. Вечер быть… — гном снова замолчал на мгновение, — быть священный церемония. Жертва для лесной дух. Так надо!

Твой не вмешиваться! Иначе твой тоже жертва быть! — гном вдруг почему-то вздохнул и добавил: — После церемония пир быть. Гном забывать всё, пировать много. Тогда мой пробраться сюда, выводить тебя лес. Потом твой один идти, мой возвращаться на пир. — Замолчав, гном внимательно посмотрел на Стива. — Мой говорить понятно?

Стив кивнул почти безразлично. Церемония, пир… какая ему разница! Только б выбраться отсюда. Лес, страшный, кошмарный лес казался ему теперь почти безопасным, по сравнению с этим осиным гнездом. Потом его осенило.

— Жертвой будет Люк? — он ждал ответа, но гном непонимающе смотрел на юношу. — Ну, тот мой товарищ, которого ты ударил! Он — жертва?

Гном равнодушно кивнул рыжей головой.

— Он тоже.

— Тоже?! — от волнения у Стива вдруг перехватило дыхание. — А кто ещё? Сколько воинов вы захватили?

— Твой не вмешиваться! — строго повторил гном. — Твой помочь нет, сам гибель получить! Твой себя губить, меня тоже губить!

— Тебя? — Стив растерянно посмотрел на гнома. Он как-то не подумал даже, что, спасая его, Стива, гном подвергает себя опасности.

Широкое дублёное лицо гнома расплылось внезапно в довольной ухмылке.

— Я им сказать, что убивать тебя уже! — Гном хлопнул юношу по плечу огромной своей лапищей, и Стива тотчас же перекосило на один бок. — Такой мой хитрость есть. Твой хотеть сбежать, мой догнать, убить. Все верить твой смерть. Искать нет. — Произнеся это, гном повернулся и принялся довольно неуклюже выбираться из дупла… вот уже только его рыжая, взлохмаченная башка видна на фоне соседних деревьев. Внезапно гном вновь повернулся в сторону Стива и добавил: — Вода, еда — там! — гном задрал рыжую бороду и указал ей направление, туда, где у округлой стены действительно стояли два глиняных горшочка с крышками. — Мой уходить, твой сидеть тихо!

Взлохмаченная шевелюра гнома мелькнула в последний раз и исчезла. Теперь Стив видел перед собой только лениво покачивающиеся стволы молодых деревьев, растущих неподалёку от древесного гиганта, да отдалённые, уходящие куда-то вверх, стволы таких же деревьев-великанов, как и то, что дало юноше его надёжное убежище. А впрочем, такое ли уж оно надёжное?

Но делать было нечего, и, полюбовавшись некоторое время окружающим ландшафтом, молодой воин вздохнул и стал обдумывать свои дальнейшие действия. Перво-наперво следовало немедленно облачиться в боевое снаряжение, потом, конечно же, поесть… ну, а потом… потом видно будет…

Обув сапоги, натянув на себя кольчугу и обернув вокруг талии пояс с мечом и кинжалами, Стив вновь почувствовал себя воином, готовым встретить лицом к лицу любого врага, без малейшего колебания сойтись с ним в яростной, жестокой схватке и биться так до победы или до смертного часа. Во всяком случае, как бы не сложились дальнейшие обстоятельства, попадать в плен он больше не желал. Всем телом ощущая привычную тяжесть кольчуги, наплечников, наколенников, стальных поножей и прочей боевой амуниции, Стив понял вдруг, как ему всего этого недоставало, каким беспомощным и легко уязвимым чувствовал он себя последнее время, даже не будучи связанным. Дополнительную уверенность в своих силах придавал молодому воину и верный его меч, вновь воротившийся к своему владельцу. Меч этот достался юноше от отца, это было единственное, что от него осталось, и Стив очень дорожил своим оружием, тем более, что пока оно ни в чём и никогда не подводило воина. Осторожно и бережно вытащив меч из ножен, Стив благоговейно приложил его блестящее, острое лезвие к груди, потом поцеловал его и вновь опустил меч в ножны, шепча слова благодарности Высокому Небу. Впрочем, благодарить ему надо было, скорее, не Небо, а странного этого гнома.

Взгляд юноши упал вдруг на глиняные горшочки у стены. Странно, но голода Стив не чувствовал совершенно, хоть и знал, что поесть ему необходимо. Но, прежде, чем приняться за еду, молодой воин решил всё же немножко оглядеться. Осторожно приблизившись к самому краю дупла, он, стараясь особо не высовываться, выглянул наружу, готовый в любой момент вновь отпрянуть в глубину своего убежища.

Увиденное было неутешительным.

Во все стороны, насколько позволял Стиву обзор, тянулись, разбросанные в полнейшем беспорядке, приземистые хижины гномов. Они чем-то напомнили юноши своих коренастых обитателей и казались ещё более приплюснутыми на фоне огромных древесных стволов, возвышающихся между ними и достигающими, казалось, до самого неба.

Меж хижинами и деревьями извивались во все стороны узкие тропинки, но почти все их хитроумные переплетения заканчивались, а вернее, сходились на идеально округлым и довольно обширном участке земли, свободном, как от хижин, так и от деревьев. Участок этот находился совсем недалеко от убежища юноши, но мельтешившие туда-сюда гномы не дали ему возможность как следует разглядеть странную эту площадку. Впрочем, перед тем как окончательно нырнуть в глубину своего временного пристанища, Стив, бросив прощальный взгляд на площадку, успел заметить, что на ней не было даже травяного покрова, один лишь голый песок, а в самом центре округлой этой площадки имелось некое чёрное отверстие или, скорее, колодец. Ещё Стив увидел по внешней окружности площадки множество тёмных пятен и понял, что это не что иное, как следы от многочисленных костров. И ещё одна странность не укрылась от внимательных глаз молодого воина: гномы, в огромном количестве сновавшие по всех, казалось, направлениях, почему-то всячески избегали этой самой площадки, ни один из них даже на десяток шагов к ней не приблизился.

Итак, попытка покинуть дупло уже сейчас, днём, было бы чистейшим безумием, и Стив отлично это осознавал. Приходилось полагаться на обещание гнома помочь ему сразу же после наступления темноты, ну а пока… пока следовало хотя бы немного подкрепиться и отдохнуть, ибо, опустившись вновь на жёсткое дно дупла, Стив почувствовал вдруг страшную слабость буквально во всём теле. Особенно гудела и кружилась голова, что, впрочем, было совсем неудивительно, левая рука юноши плохо двигалась в плечевом суставе, и каждое её движение немедленно отзывалось резкой болью во всём теле. Ещё болело распухшее колено, боль в нём была постоянной и, хоть довольно терпимой — всё равно неприятной. По-прежнему не хотелось есть, Стива почему-то начинало мутить при одной только мысли о еде, но, пересилив себя, молодой воин придвинул горшочки поближе и снял крышку с более тяжёлого.

В горшочке обнаружилось горячее тушёное мясо, сочное и ароматное, стушенное вперемешку с какими-то корешками, совершенно Стиву незнакомыми, но, тем не менее, удивительно вкусными, мгновенно пробудившими аппетит. Опустошив примерно половину содержимого горшочка, Стив снова закрыл его крышкой и, вернув на прежнее место, придвинул к себе горшочек с водой.