Алатар наклонился ко мне. Его губы искали мои, но здравый смысл во мне еще не до конца погиб. Я отвернулась и попросила:

— Умоляю не надо.

— Не бойся, — его шепот походил на прикосновение легкого перышка к обнаженной коже. Так сладко.

— Вы муж моей сестры, — напомнила я. — Вы не можете, не имеете права…

— Но я хочу. Кажется, погибну, если не получу тебя.

— Нет, — я уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть. Глупая затея, из которой, естественно, ничего не вышло.

— Не упрямься, я не причиню тебе боль. Ты ведь уже не невинна. Иначе бы села к девам за стол. Я озолочу тебя. Дам, что пожелаешь. Просто скажи, что тебе нужно, — он потянулся к моим губам.

Если бы он знал, как обидели меня его слова! Что мне нужно? Ты! — хотелось выкрикнуть ему прямо в лицо. Ни золото, ни шелка, ни статус, ни свобода. Только ты. Но именно тебя у меня никогда не будет, а потому и не следует начинать. Я не из тех, кто сможет делить мужчину с другой. Тем более с родной сестрой.

— Ничего не надо, — сказала я. — Просто отпустите меня.

— Прости, — выдохнул он мне прямо в губы. — Не могу.

Дальше все происходило как во сне. Причем в кошмарном. Дело было не только в том, что, несмотря на мой протест, Алатар целовал и раздевал меня. А еще в том, что мне это нравилось. Физически я хотела этого контакта, и лишь совесть на пару со здравым смыслом выступали против.

Мужчина практически сорвал с меня платье: порвал лиф на груди и задрал юбку. Он целовал и гладил меня, доводя до исступления. Я забыла, что надо сопротивляться, что необходимо быть твердой. О какой твердости речь, когда желанные губы прижимаются к пульсирующей венке на твоей шее? Когда язык скользит по коже, обещая наслаждение? Я не стойкая. В ту ночь я это поняла как никогда четко.

Я заерзала на банкетке, подстраиваясь под мужчину. Все происходило само собой, как будто так и надо. Мое тело словно знало, что необходимо делать. Я вдруг осознала: оно ждало этого мужчину, тосковало по нему все это время и сейчас ликовало, получая вожделенные ласки.

Да, все во мне тянулось к Алатару Небулу. С такой силой, что это даже пугало. Несмотря на всю ложь, что есть между нами, несмотря на то, что по законам моей страны он принадлежит другой женщине, я хотела взять то, что он предлагал. Прямо здесь и сейчас.

Я закрыла глаза и позволила страсти одержать надо мной верх. У меня больше не было сил на сопротивление. Совесть и та отступила под напором обоюдного желания. Весь мир отошел для меня на второй план. Остались лишь губы Алатара, целующие мой живот.

И вот тут что-то произошло. В тот момент, когда я, разгоревшись, плюнула на все и была готова отдаться повелителю, он вдруг резко выпрямился, отстраняясь от меня.

Это было так неожиданно, что я даже не догадалась прикрыться. Так и лежала перед ним обнаженной: с порванным лифом и задранной юбкой.

— Откуда у тебя этот шрам? — вопрос, заданный хриплым голосом, застал врасплох. Алатар, не отрываясь, смотрел на мой живот. И вид у него был такой пораженный, словно он увидел летящую по небу лошадь.

— В детстве напоролась на острый угол, — пробормотала я.

— Я уже встречал его, — Алатар медленно поднял голову и взглянул мне в глаза. — Ты… — выдохнул он.

Чем бы ни был морок, охвативший сознание повелителя, он спал, едва тот узнал меня. Если дурман вызвало зелье Алтеи, то оно слишком быстро сошло на нет. Должно быть, Алатар носит какой-то защитный амулет, который действует схоже с алтарем — выжигает зелья и настойки из крови.

Я же пришла в себя от прохладного ветерка, коснувшегося обнаженной кожи. Я словно очнулась после обморока и сообразила, что по-прежнему лежу полуголой перед чужим мужем. Быстро одернув юбку, я схватила края разорванного лифа и стянула их на груди. Что же теперь будет? Страшно подумать!

Повелитель встал и попятился от банкетки. Едва получив свободу действий, я тоже поднялась и осмотрелась в поисках путей отступления. Мужская фигура перекрывала единственный выход из беседки. Если вздумаю бежать, придется прыгать через перила, а в моем положении это может быть опасно.

Стоило подумать о ребенке, как меня замутило. До чего же не вовремя! Я закусила губу, отчаянно борясь с позывами. Это все нервы. Обычно по ночам я чувствовала себя нормально.

Несколько глубоких вдохов, и дурнота отступила. Обошлось. Я снова могла сосредоточиться на повелителе.

— Я уже видел этот шрам, — повторил Алатар, буравя меня взглядом. На этот раз он смотрел зло. — На алтаре во время обряда.

Я стояла неподвижно и молчала, не зная, что говорить. К такому повороту я точно не готова. Шрам? Серьезно? Он запомнил его? Глупо, но от этой мысли стало тепло на душе.

Впрочем, сердце могло сколько угодно сбиваться с ритма, а ситуация все равно была катастрофической. Надо как-то срочно все исправить, и я не придумала ничего лучше, чем все отрицать.

— Это всего лишь шрам, — пожала я плечами. — Мало ли у кого может быть похожий.

— Перестань мне врать, — поморщился Алатар. — Вы с сестрой зашли слишком далеко. Скажите спасибо, что я не приказал сию же секунду вас казнить.

Я вздрогнула. Вспомнились следы от удушения на шее Алтеи. Мне стало по-настоящему жутко. Он ведь не поступит так со мной?

— Чем вы меня опоили? — Алатар поморщился и потер лоб. Похоже, от резкого выхода из-под воздействия дурмана у мужчины разболелась голова. — Это твоя сестра! — догадался он. — Она ведь травница. Эта змея подмешала мне что-то в вино.

— Мне об этом ничего не известно, — качнула я головой. Это не было ложью. Алтея давно перестала рассказывать мне о своих планах. — Я просто гуляла в саду, и тут вы…

— А ведь я подозревал, что это была ты, — перебил Алатар. — Присматривался к тебе, но сомневался. Не верил, что принцесса пойдет на такое. Должно же у нее быть понятие чести. Поэтому я надеялся, что хоть одна из вас чиста. Но, видимо, обман и притворство норма для вашего рода.

Его слова ранили меня подобно острым стрелам. Они были пропитаны горечью и разочарованием. Увы, все, что он сказал, было правдой. Мы поступили отвратительно и, похоже, пришел час расплаты.

— Признай уже правду, — потребовал мужчина. — Довольно лжи.

— Хорошо, — вздохнула я. — Ты прав.

Как-то само собой получилось, что я перешла на «ты». В конце концов, после обряда Алатар сам просил обращаться к нему по имени.

Мне понадобилось все мое мужество, чтобы сказать следующие слова. Так страшно мне еще никогда не было. Все во мне дрожало от ужаса. Даже голос, когда я говорила, и тот вибрировал.

— На алтаре во время обряда была я, — произнесла и зажмурилась.

Нельзя сказать, что я предала Алтею. Ведь повелитель и так уже обо всем догадался. Отнекивайся я дальше, он бы только сильнее разозлился.