До обещанного «дома», где будет тепло и безопасно, мы добираемся уже четвертые сутки, останавливаясь лишь на ночлег и еще, чтобы выбившийся из сил Залди хоть немного отдохнул. Я тоже совсем без сил от этого утомительного путешествия, но стараюсь не жаловаться. Тео приходится гораздо тяжелее моего. Пока я отдыхаю, он отправляется охотиться, чтобы обеспечить нас едой, а еще время от времени обучает меня различать голоса растений и животных.

– В вашем поселении все это умеют?

Я переживаю, потому что мое обучение продвигается довольно медленно. На волну Залди я научилась настраиваться, иногда слышу голоса деревьев, а вот со всякими букашками и даже птицами в разы сложнее. Образы в их сознании меняются так быстро, будто я не поспеваю за ними.

– Нет. Посредством тейфила Зептея открывает доступ к общей нейронной сети планеты, но способности у каждого свои. Например, мой младший брат Керук не слышит голосов животных и растений, как мы с тобой, но с точностью до сантиметра укажет, в каком месте стоит копать колодец.

Вспоминая о семье, его лица всякий раз касается теплая улыбка. За это время мне так же удалось узнать, что у Тео есть сестра, Исинора, но они зовут ее просто Иси. Она замужем. А вот о том, кто ждет дома его самого, он не проронил ни слова, упорно избегая этой темы.

Вечером у костра Тео проводит привычный ритуал над убитой дичью:

– Благодарю за жертву. Да вернется твой дух к Зептее.

– Это обязательно, читать над убитым молитву? Ладно сейчас, над этим пушистиком, а если бы на его месте было ужасное кровожадное чудовище?

– Так меня учили. Когда-то люди убивали ради забавы, но Зептея показала нам, что это неправильно. Теперь мы чтим каждое живое существо на этой планете, каким бы оно ни было. А если и убиваем, то обороняясь или чтобы пропитаться, третьего не дано.

– Хочешь сказать, в вашей общине не случаются преступления? Из-за ревности, например, или зависти?

– Люди есть люди, всякое случается. Но каждый знает, какую цену за это придется заплатить – изгнание.

Нанизывая разделанную дичь на прутья, Тео задумывается о своем.

– А почему ты жил в той пещере совсем один?

Взгляд темных глаз с недоумением останавливается на моем лице, и я уже жалею, что ляпнула такое, не подумав.

– А как ты попала к нордианцам? – задает он встречный вопрос, зная, что это больная для меня тема.

– Расскажу, если ответишь.

Расположив дичь над углями, Тео обмывает руки.

– Думаешь, меня тоже изгнали? Такого ты обо мне мнения? – оглядывается в мою сторону.

– Ничего я не думаю. Просто давно хотела спросить, но не решалась.

– Если для тебя это так важно, меня не изгоняли. Я жил в той пещере лишь потому, что сам хотел побыть в одиночестве.

Он подходит ближе, и мы замираем друг напротив друга. Вроде обычный разговор и обычный вечер, только сегодня он впервые по-настоящему начал открываться, и я боюсь что-то испортить. Не хочу, чтобы Тео снова замкнулся, превратившись в грубого, бесчувственного сухаря, потому что теперь знаю, на самом деле он не такой.

– Прости…

– Извинения приняты, – ухмыляется мужчина. Все эти дни он будто изучает меня, по-своему оберегает, но по-прежнему держится на расстоянии. – Так ты ответишь на мой вопрос?

Прежде чем начать рассказ, я усаживаюсь поудобнее. На самом деле тяну время. Вспоминать о событиях тех дней мне все еще больно, с какой стороны не зайди.

Тео садится на корточки у костра. Чтобы наш ужин не сгорел, дичь на вертеле нужно постоянно переворачивать, а еще сбрызгивать водой, чем он и занимается, ожидая, когда я наконец заговорю.

– На Земле у меня была обычная семья: мама, папа, старший брат. Еще пес, такой же как Бруклин, только не кибернетический. Земля тех лет во многом напоминала Зептею: тот же цвет неба, та же зеленая листва, схожий состав воздуха. Есть и отличия, конечно, много отличий, но речь не об этом.

Я нервничаю, стискивая собственные пальцы. Тео переводит на меня взгляд, глубокий, понимающий, будто бы говоря: «Я с тобой». Странно, но глядя на его умиротворенное мужественное лицо, я успокаиваюсь.

– Мне было восемь, когда у меня обнаружили особый неизлечимый синдром.

– Ты смертельно больна? – встревоженно сходятся к переносице темные брови.

– Нет. Как оказалось, нет. Но тогда именно так все и думали. С моим организмом происходили странные вещи. В один момент у меня мог начаться такой жар, что пальцы оставляли ожоги на маминой коже, когда та пыталась мне помочь. Или наоборот, температура становилась предельно низкой, и на одежде проступал иней. Когда это произошло впервые, мы с Дэвидом, моим братом, оказались дома вдвоем. У меня тогда зуб на зуб не попадал, а еще было очень страшно. Брат тоже испугался, и обнял меня, пытаясь согреть своим теплом. Естественно, у него ничего не получилось. Только в местах, где его кожа была открытой, остались шрамы. Он ни разу не упрекнул меня в этом, но я еще долго чувствовала себя виноватой. Дэвид очень любил меня, и родители тоже. У меня была отличная семья, самая лучшая в целом мире.

По щекам льются слезы, но я не обращаю на них внимание. В костре потрескивают угли, Тео слушает меня, затаив дыхание, и я продолжаю.

– Такой синдром был не у меня одной, появлялись и другие дети. А чем больше нас становилось, тем хуже обстояли дела на нашей планете. Смерчи, наводнения, землетрясения, тысячи, а затем и миллионы погибших. Климат стремительно менялся, таяли ледники. Люди заговорили о конце света, все к этому шло. Тогда в небе и появились корабли нордианцев.

Я снова замолчала, вспоминая, как они повисли над небоскребами Нью-Йорка, заслонив собой солнце. «Уходим», – тут же сориентировался Дэвид, взяв меня за руку и уводя в сторону дома, пока на улицах не началась паника. Кто-то принялся снимать происходящее на смартфоны, другие, как мы, прятались по домам, третьи – собирали вещи, чтобы уехать подальше. Только, как оказалось, бежать было некуда, корабли пришельцев были повсюду.

Тео снимает жаркое с костра и подходит ближе.

– Что было дальше? – не выдерживает он затянувшейся паузы.

– Все были в шоке. Мы ведь до этого даже не знали, что пришельцы существуют, а тут такое, да еще и в преддверии конца света. Нордианцы вышли на связь с правительством. Тем же вечером в новостях по всему миру объявили, что представители высшей расы все это время наблюдали за развитием нашей цивилизации, намеренно не вмешиваясь в естественный ход истории. Но теперь, когда человечества вот-вот не станет, они готовы протянуть руку помощи.

– И как, помогли? – звучит с некоторой иронией, будто он не удивлен.

– Они предложили забрать с умирающей планеты детей. Не всех, лишь тех, у которых есть особый адаптационный ген, благодаря которому они смогут выжить в новых условиях.