напомнили меня самого в юности, даже трудно сказать, чем. Но, к счастью, вы явно поумнее.

Я опешил — и от его откровенности, и от заключения.

— Ладно, не буду вас смущать. Позволил себе лишнего, потому что скоро уйду из школы.

— Почему? — выпалил я.

— По семейным обстоятельствам. Очень жаль прощаться с вашим классом. А с Марией я поговорю, не волнуйтесь.

— Да я сам, не стоит.

Он лишь улыбнулся.

— Думаете, ей было бы лучше в матшколе? — задал я последний мучивший меня вопрос.

Он покачал головой.

— Нет. Она бы там, конечно, многим нос утёрла, но это не её. Удивительно мудрая девочка.

Я кивнул и ушёл совершенно счастливый, напрочь забыв, для чего заезжал в аптеку.

На следующий день после уроков Маруся передала мне Венькин телефон. Я не разглядел в её глазах того противного разочарования. Мне ужасно хотелось узнать, что ей сказал обо мне Генрих Иванович, делился ли он с ней теми же сожалениями, что со мной, но врождённая скромность мне не позволила. Но, судя по особенно тёплой улыбке, что-то хорошее на мой счёт он ей однозначно сказал — когда-нибудь спрошу, она точно не забудет.

Перед новым годом Генрих Иванович с нами попрощался. Провожали его чуть не со слезами. От Игоря Ивановича узнали, что у него тяжело болеет жена и теперь ей нужен постоянный уход, поэтому он перешёл на частные онлайн уроки.

«Оригинально, но не верно» осталось в нашем классе навсегда.

Даня

А после зимних каникул у нас в очередной раз появился новенький. Правда, не совсем новенький — к нам перевели ученика параллельного класса. Туда он попал, оставшись на второй год. А до этого два года учился в другой школе. Поговаривали, что классная 8 «Б» уволилась именно из-за него, как и два подряд школьных психолога. Вообще, слухов о Дане ходило много: что отец его то ли в тюрьме, то ли мафиози; что директор то ли дружит, то ли сидел с его отцом в тюрьме и поэтому не хочет слушать ни учителей, ни родителей, которые твердят, что Дане не место в обычной школе. С ним никто не общался, он всегда сидел один, обычно в наушниках, равнодушно получал свои двойки, а к концу триместра «просыпался» и бодался с учителями, требуя натянуть ему тройки.

Накануне Даниного перевода в наш класс Игорь Иванович собрал нас после уроков и произнёс очень трогательную речь, которую можно было бы озаглавить «Последний шанс». Он говорил, что не всем повезло родиться в благополучной семье и далеко не у всех есть то, что нам кажется совершенно естественным: поддержка родителей, нормальная еда, верные друзья, способности к тому или иному предмету… И сейчас нам предоставлена уникальная возможность сыграть важную роль в судьбе человека. «Мы с директором обсудили ситуацию, — делился Игорь Иванович, — и пришли к выводу, что это его последний шанс. Даня однозначно заявил, что не будет ходить в школу-интернат. И мы знаем, что отец не сможет его заставить. Он убежит из дома, и, скорее всего, пути назад для него уже не будет. Если же мы найдём в себе силы не отвернуться, не махнуть рукой, поддержать, заинтересовать, то кто знает… Надежда невелика, но пока она есть».

Девочки слушали со слезами на глазах, и даже один из Клещиков под конец всхлипнул в полной тишине. Все, конечно, преисполнились готовностью помочь человеку встать на путь истинный.

Даня пришёл в наш класс на следующий день. Опоздал на урок, молча вошёл и сел за последнюю парту. Вид он имел, признаться, устрашающий: чёрный балахон, короткая стрижка почти под ноль, приплюснутый нос, как у боксёров, и широко поставленные, слегка раскосые глаза. Встречаться с ним взглядом почему-то не хотелось, и мы поглядывали на него украдкой.

Игорь Иванович попросил его снять наушники. Тот сделал вид, что не слышит. Тогда Игорь Иванович аккуратно снял с уха один из них и повторил просьбу. Даня спустил их на шею и посмотрел на Игоря Ивановича так, что я бы на месте того отошёл подальше.

— С наушниками всё понятно, а от чего образовались «очки», как думаете? — задал вопрос Игорь Иванович.

— Не знаю, — ответил Даня.

Маруся подняла руку.

— Правильно, Маруся, — сказал Игорь Иванович, не дав ей ответить (он частенько так шутил), — от слова «очи». Давайте вспомним другие примеры, когда слово образовано от части тела.

— Подлокотник, — громко сказал Матвей.

— Наколенник! — не отстал я.

— Ошейник! — включился Венька.

— Намордник! — крикнул Сенька.

— Поджопник, — сказал Даня.

— Правильно, — похвалил Игорь Иванович, — а кто знает, от какой части тела образовано слово «наперсник»?

— Перст! Перст! — догадались мы все подряд.

— Нет, — сказал Игорь Иванович, — «наперсник» это не вам не «напёрсток», он пишется без буквы «т», так как образован от старославянского «перси», а по на-нашему «грудь». Оно является калькой с аналогичного греческого слова. А что оно означает и почему?

Мы примолкли. Все, конечно, помнили «наперсников разврата» из стихотворения «На смерть поэта», но кто эти нехорошие люди, представляли смутно. Даня снова надел наушники, и до конца урока приглушённое тыц-тыц раздавалось на весь класс. Игорь Иванович тяжело вздохнул.

Да и наш пыл подугас. На переменах Даня выходил из школы, чтобы покурить, и поэтому часто опаздывал на уроки. Клещики — единственные, кто посмел к нему обратиться, но сразу же об этом пожалели. Да, по сравнению с Даней братцы представлялись сущими милашками. Маруся, несмотря на мои возражения, набралась смелости и предложила ему помощь с русским языком, но, к счастью, он её просто проигнорировал. А если бы послал, как Клещиков, то мне пришлось бы вмешаться, а я этого совсем не жаждал.

Атмосфера в классе стала тяжёлой. О каком-таком последнем шансе толковал Игорь Иванович? К нам пришёл очевидно неисправимый элемент. Без шансов. И мы ожидали, что учитель скоро сам это поймёт и признает.

В тот знаменательный день я проснулся с дурным предчувствием. И сразу же связал его с новеньким. «Но что он может мне сделать? Обматерить, толкнуть?.. Так я не поведусь — пожалею несчастного и всё. Осталось немного потерпеть, и его выгонят из школы», — успокаивал я себя. Предчувствие поблёкло, но не исчезло.

Даня явился под конец первого урока, Игорь Иванович его не пустил. Потом он своими наушниками чуть не довёл Галину Петровну до нервного срыва или сердечного приступа. Она отправила его к директору. Мы уже обрадовались, что избавленье совсем близко. На перемене после биологии мы с Марусей стояли в коридоре и спорили