– Вер… Меня пропустили… на второй тур… И я не знаю, зачем и почему…

– Ну вот, видишь! Где их интуиция? Я не про тебя… Я вообще!

– Вер… Я тебе завтра позвоню, а ты пока успокойся. Мне тоже надо кое-что обдумать…

На следующий день Лера позвонила Вере и сказала, что на второй тур она не пойдет.

– Ты что, совсем с ума сошла? У тебя такой шанс! И не думай не идти! – Вера возмущенно кричала в трубку.

– Ты знаешь, я почти всю ночь не спала и все время думала… думала… Когда об этом мечтаешь, то кажется все совсем по-другому, как-то возвышенно, а когда соприкасаешься близко… В общем, это не мое… Понимаешь? Я почувствовала себя каким-то подопытным животным, которого хозяин может выдрессировать так, как он хочет. Или как кукла на руке у кукловода… Я почувствовала, что не значу ни-че-го, что я представляю из себя материал для лепки в чьих-то руках. Это не мое, понимаешь? И еще – покажите зубы…словно я лошадь, поднимите выше юбку…

– О чем ты говоришь? Ну и пусть в руках кого-то, но ТЫ будешь известной, а не твой кукловод! Понимаешь? ТЫ! – Подруги помолчали…

– А я, – сказала Вера, – буду опять штурмовать эти вузы на следующий год, и не один, как в этом году. Мне терять нечего, я для себя профессию выбрала… Это как раз – мое. Вот и все, и я им всем докажу…

Лера, окончательно осознав, что актерская профессия не для нее, успешно сдала экзамены в институт иностранных языков и целиком погрузилась в языкознание. Вера же продолжала ходить в самодеятельные клубы и завязывать знакомства с театральными и «околотеатральными» людьми. Подружки посещали театры вместе, как и прежде, иногда пользуясь услугами новых друзей Веры. На следующий год Вера снова не прошла по конкурсу ни в один театральный вуз, а еще через год, вновь провалив очередную попытку, устроилась реквизитором в один из популярных московских театров. Лера за это время вышла замуж и вскоре родила сына. Совмещая домашние хлопоты с учебой и надомной работой переводчика, она часто отказывалась от предложений Веры и в театры ходила совсем редко, только тогда, когда муж мог посидеть с ребенком. Вера, не обремененная семьей, часто сама заглядывала к Лере, все такая же жизнерадостная и возбужденная от бурлящих романов и захватывающих приключений в театральном мире. Она рассказывала Лере об интригах в актерской труппе, о том, кто с кем спит, кто с кем недавно выяснял отношение в ресторане Дома творческих работников, где она была с одним из известных актеров, с которым у нее в данный момент начинаются «отношения». Кто с кем там подрался, и чья жена бросила мужа из-за любви к партнеру по сцене. При том, что годы шли, энтузиазм и темперамент у нее оставались все тот же: она всегда горячо любила своих театральных мужчин, с которыми сводила ее судьба на актерских гулянках. Она жила их жизнями и влюблялась в каждого следующего, с молодой влюбленностью и на всю жизнь… Однажды она позвонила Лере и сообщила радостную весть о своем скором замужестве и предстоящей свадьбе. Она выходила замуж за молодого актера, подающего большие надежды и имеющего прекрасные перспективы как в театре, так и в кино: он где-то когда-то уже снялся в каком-то очень хорошем фильме. «И это только начало!» – со свойственным ей энтузиазмом уверяла она Леру.

Свадьбу сыграли в ресторане. Престарелые родители были счастливы, что дочка наконец устроила свою судьбу и нашла человека, которого долго искала, но их беспокоило будущее совместное с ним проживание, так как он до этого момента жил в актерском общежитии на окраине Москвы, и дочка забирала его к себе, то есть к родителям, с которыми она сама проживала в маленькой квартирке с двумя смежными комнатами.

Приехав однажды в гости к Вере по ее приглашению, Лера и ее муж увидели сидящую в их комнате шумную компанию подвыпивших актеров и закрытую дверь в маленькую смежную комнату, где теперь тихо ютились ее родители. Молодой муж, приходя голодным после спектакля домой, постоянно заставал в их комнате жующую компанию своих же, не занятых в спектакле, партнеров по театру. Они начисто сметали всю нарезанную Верой колбасу, а также кильки, шпроты и огурцы в банках. Поэтому он как приходил голодный, так голодным спать и ложился. И кончилось все это тем, что он ушел к женщине, которая каждый вечер ждала его дома за столом, на котором всегда были горячий борщ, домашние котлеты и жареная картошка…

Однажды Вера позвонила и торжественно сообщила, что постепенно ее творческая жизнь «дает первые ростки».

– Меня сняли в кино, правда, пока в маленьком эпизоде, но это начало, и я надеюсь на продолжение, потому что режиссеру я понравилась. Пойдите и посмотрите, очень хороший фильм.

– Молодец, Вера, рада за тебя. Завтра же пойдем и посмотрим тебя на экране. Я позвоню потом, расскажу о своем впечатлении.

Не имея в данный период достаточно свободного времени, Лера с мужем выкроили вечером момент, когда было с кем оставить ребенка, и побежали в кино. Фильм был скучный, длинный, и сколько они ни вглядывались в лица актеров, сколько-нибудь похожего на Веру лица они не увидели.

– Верочка, что-то мы с мужем тебя не увидели, хотя смотрели внимательно, наверное, просто прозевали этот эпизод или переговаривались в это время. – Лера, недовольная тем, что потеряла столько времени зря, говорила нарочито любезно и для того, чтобы Вера не почувствовала ее раздражения, специально сваливала вину на себя.

– Ну вот! – обиженным голосом проговорила Вера. – А помнишь, там на телеге четыре женщины едут, с ведрами? Помнишь?

– Да, конечно, припоминаю, – Лера не помнила этого эпизода вообще, но боялась обидеть подругу.

– Так одна же из них я! Помнишь, в клетчатом платке, в телогрейке? У меня, правда, грим там очень сложный, меня почти час гримировали. Эх, мне надо было тебя заранее предупредить…

– Ой, теперь вспомнила! Ты там еще одну тетку с этой телеги потом столкнула. Да? Правильно?

– Нет, столкнула другая, а я – та, которую столкнули, и она еще в овраг покатилась и прокричала: «Мы с тобой еще встретимся, тварь поганая!». Ты понимаешь, какая удача? Это же не с каждым приглашенным такая удача случается! Это тебе не массовка – это уже эпизод с текстом! Улавливаешь разницу?

– Слушай, здорово! Ты прямо так здорово это прокричала, так выразительно, так ее припечатала, у меня аж мурашки по спине в тот момент