– Ничего, если я признаюсь, что у меня стояк? Да насрать, это уже всем присутствующим очевидно. Я забыл, мы кого наказываем?

Дима тоже нехотя оторвался от моей груди, провел языком выше, скользя по шее, прикусил скулу и остановился. После паузы наконец-то ответил:

– Глупый вопрос, Егор. Тебя, конечно. Ты плохо работал в прошлом месяце, мы все видели рост кредиторки. Теперь страдай.

Егор нашел в себе силы усмехнуться:

– Давно ты научился отличать кредиторку от дебиторки? И оставь уже нас наедине.

– Не могу. Ты сам меня нанял следить за безопасностью.

– Чьей безопасностью?!

– Моих нервов, конечно.

– Дим, а у тебя есть нервы?

Все их препирательства носили шутливый характер, они не раздражались всерьез. А может, даже наоборот, заводились от того, что ласкали меня оба. Заводилась и я. Непроизвольно и не так чтобы уж слишком сильно, но очень этого смущалась и надеялась, что этого не видно. Единственное, за что я цеплялась мысленно, – джинсы они так и не расстегнули. А иначе неизвестно, чем бы это закончилось. Сейчас же нужно просто перетерпеть позорную ситуацию с двумя отмороженными извращенцами, которые возбуждаются то ли от того, что вынуждены делить меня, то ли от того, что сами обозначили границу, через которую нельзя переступать.

Егор резко подался вперед и вынул шарик из моего рта. Не позволив даже сделать вдох, накрыл губами мои, проталкивая язык внутрь. На поцелуй я не ответить не могла, не нашлось столько силы воли после общего фона возбуждения. Притом по мне скользили руки, разогревая еще сильнее и заставляя почти выгибаться от удовольствия. Да, я целовала его тоже и старалась не думать о том, что в данный момент делаю. Стеснялась этого невыносимого желания отвечать на его поцелуй, но остановиться не могла. Мы с ним целовались уже не в первый раз, тело все быстрее реагировало на привычную ласку. Я сопротивлялась почти минуту – не ему даже, а самой себе, а потом окончательно сдалась.

Чутко уловив этот момент, Егор вдруг отстранился, и ко мне склонился Дима. Застыл на секунду в десяти сантиметрах от моего лица – будто давал время возразить. У меня попросту сердце затихло и сжалось, даже после предыдущего я такого разврата не ожидала. Но я отчего-то не остановила. Так и наблюдала заторможенно, как он медленно приближается, ненависть и раздражение перемешались с желанием узнать ощущения от его жестких губ. Я, не прерывая зрительного контакта с глазами, из которых пропало вечное равнодушие, приоткрыла рот и невольно застонала, когда почувствовала, как наши языки соприкоснулись. Ужасающе по́шло, но извращенцы здесь не только они, раз я сама так остро реагирую. Дима целовал медленнее, протяжнее, а мне хотелось, наоборот, напора. И я сходила с ума от того, что он не ведется, когда я пытаюсь перехватить инициативу.

Вот только когда я почувствовала, как на мои джинсы снова покушаются, взвилась. Дима нехотя отстранился от моих губ и посмотрел вниз:

– Не надо, Егор. У нее ж никого не было, да и вообще, это уже перебор.

Но Егор вновь передвинулся к моему лицу и судорожно зашептал, сминая меня горячей рукой:

– Не бойся, ничего такого не будет. Сделаем тебе приятно, обойдемся без секса. Подождем, когда ты дашь повод в следующий раз – прямо сейчас назовем следующий раз согласием. Окей? Но сегодня… слушай, я с ума схожу, как мне хочется тебя потрогать и там… Ангелина, ничего больше, обещаю, но…

Я затрясла головой, будто бы пытаясь проснуться после затяжного сна. Вспомнив, что теперь мне дали и право голоса, завопила:

– Не надо! Пожалуйста, Егор!

Он приподнялся и нахмурился, заглядывая мне в глаза:

– Ты чего так боишься? Кончить?

– Не надо, – жалобно проскулила я. – Егор, я должна тебе сказать, что я не…

Дима попытался закрыть мне рот, но я его резко дернулась. Он отстранился и махнул рукой, дескать, давай, излагай свою правду. Я снова засомневалась в своем решении. Егор только что про новый повод сказал, и тут я такая – а вот тебе и повод. Поводище! Можешь даже презерватив не надевать, я уже привязанная, разгоряченная, и все только нового повода ждали, чтобы перестать сдерживаться. И прикусила язык. Он же расценил мое молчание как смущение и вновь наклонился к губам:

– Хорошо, хорошо, не бойся. Но давай тебя еще немного помучаем, раз уж попалась.

Джинсы с меня так и не сняли, но весь следующий час я изнывала от невыносимости. Они целовали по очереди, сводили с ума, проводили пальцами вдоль привязанных рук и вновь возвращались к груди и животу, рефлекторно терлись о мои бедра – и я ощущала, что они возбуждены, гладили, лизали и прикусывали соски, иногда проходились ладонями у меня между ног, но поверх джинсов. И даже сквозь плотную ткань эти прикосновения были приятными до дребезжания в голове. Через этот треклятый час я уже сама была готова плюнуть на всё и попросить стянуть эти чертовы джинсы. Никогда в жизни я не бывала так возбуждена – даже во время секса с бывшим парнем. И я закусывала губы, старалась не стонать и уж точно была рада, что мне так и не дали высказаться. О подобных признаниях я бы точно пожалела.

– А-а, – простонал Егор, резко отстраняясь от меня. – Меня сейчас разорвет. Пойду-ка я под душ, там представлю, как могли бы еще разворачиваться события.

Он немного нервно отодвинулся и сел, отстегнул ремень на моей руке со своей стороны. Резко встал и поморщился. Однако обратился ко мне напоследок:

– Сейчас ты имеешь право на две пощечины, потому я оставляю тебе того, кто из нас способен вынести любую жесть, – он дошел до двери в ванную и обернулся. – Дим, а ты еще здесь? Тогда чтобы ни-ни.

Тот со вздохом поднял руку:

– Клянусь своей девственностью, что ни-ни. Точнее царевниной девственностью – это надежнее.

Я в это время отстегивала вторую руку. Про пощечины очень вовремя сказано, я как раз спешила прийти в себя и припомнить, с чего все началось. Но как только Егор скрылся в ванной, Дима перекатился, встал и через секунду бросил мне мою футболку. Сел на кровать, не поворачиваясь.

– Я все равно ему расскажу! – процедила я сквозь зубы, уже стряхнув общее напряжение и очистив мысли от туманной неги. А натянув футболку, мгновенно почувствовала себя уверенней.

– Да я сам расскажу, прямо сейчас, – он, кажется, улыбался. – Или нет. Я теперь буду тебя шантажировать: поцелуй меня сюда, а теперь сюда, царевна, иначе тебе будет атата.

– Не смешно! Ты не сможешь затыкать мне рот постоянно!

– И не собирался. Я просто не дал тебе испортить такое невинное наказание. Тебе ведь понравилось? Ну, хоть немного. И это вместо криков и разборок.

На вопрос я отвечать не собиралась, как и отвлекаться от главной темы:

– Расскажешь ему сам? И что будет потом? Меня придушат или все-таки изнасилуют?

– Даже если и придушат, то только после, – он вдруг повернулся полубоком, удивив задумчивым выражением на лице. – Как тебя зовут, ошибка во всех планах?