Стена заканчивалась, он резко метнулся к повороту, рассчитывая скрыться за углом раньше, чем кто-то вырвется вперёд и сможет заметить, куда он направится дальше.

Очень удобно видеть невидимое. Или, скорее, ощущать, довольно точно определяя расстояние и местоположение.

Одноэтажная пристройка к дому. Ши, держась за решётку на окне, подтянулся, встал на карниз, тот чуть прогнулся и скрежетнул под ногами. Но не слишком громко. Потом ухватился за край крыши, опять подтянулся, цепляясь носами ботинок за неровности кирпичной кладки, перевалился. Всё быстро, без особых усилий. Скрылся за уступом, вжался в стену, в темноту, застыл.

Охотники его потеряли. Но сразу поняли, что далеко он уйти не мог, что находится где-то рядом. Прячется. И если постараться, не составит труда его найти. Никуда ему не деться. Но всё-таки Ши удалось сбить их с толку, они разозлились, раззадорились, немного подзабыли про осторожность, ещё сильнее разделились, разбежались в разные стороны.

Ну вот! Теперь можно.

Они не разбредутся слишком далеко, и первый же громкий звук опять соберёт их вместе. Здесь. Совсем уж по очереди не получится, придётся сразу со всеми.

Ну и что?

От неуверенности не осталось ни следа. Ши даже выдохнул с облегчением, на мгновенье зажмурился, будто в предвкушении, сдёрнул с головы капюшон. Клинок сверкнул, отразив случайный луч света. А он прыгнул вниз.

Первый же удар попал точно в цель. Пусть не убил, всего лишь ранил. Но Ши показалось, он не только увидел, услышал, как кинжал вспарывает кожу, мышцы.

Рана расходится с лёгким треском, кровь вырывается из разрезанных сосудов. Тоже с шумом, похожим на дробные удары сердца. Красные капли разлетаются, с хлюпаньем падают на одежду.

Опять ‒ словно время замедлилось, разделилось на отдельные мгновенья. Но Ши-то прекрасно знал, что всё происходило быстро. Очень быстро. И всё больше набирало темп.

Мгновения спрессовываются в бесконечную ленту, которая движется чуть ли не со скоростью света. Он больше не успевает фиксировать подробности, но не ошибается, не сбивается ни на йоту. Точно, выверено, молниеносно. Ни одного лишнего действия. Даже шевеления пальца, даже взмаха ресниц.

И охотники. Несколько сразу или один за другим ‒ всё равно как единое целое. Между ними нет различий. Они все на одно лицо, на одну жизнь. Бесконечный конвейер, несущийся под его кинжалы. И ведь не утомляет, только затягивает сильнее.

Стремительность движений, самим же едва уловимая. Даже не подсознание, что-то ещё более запредельное, воспринимаемое не разумом, а всем существом. Закипание на клеточном уровне, доводящее до исступления. И восторженное наслаждение оттого, что можно убивать, получается убивать, легко, очень легко. От летящих во все стороны кровавых брызг и стонов боли.

Ши замер, выдохнул резко:

‒ Хватит!

«Так вроде уже и всё» ‒ отозвалось в голове.

Действительно всё. Ни шевеления, ни звука. И никакого живого существа вокруг.

Только одна… тварь.

«Признайся, было неплохо. Тебе ведь понравилось?»

Лучше молчать. Не подтверждать правду. Даже запах крови, всегда казавшийся отвратным, сейчас пьянил, притягивал. Хотелось поднять руку, влажно-красную, лизнуть ладонь, или клинок, ощутить ещё и вкус.

Хотя сколько раз собственной кровью давился. Но то своя, а тут ‒ чужая. Сладкая.

Да бред! Какая к чёрту сладость?

А тот гад внутри, наверное, посмеивается.

Интересно, ощущения у них разные или общие на двоих. Тело-то одно. Дух транслирует свои желания, заставляя воспринимать, как собственные. Значит, и реакцию считывает, делит эмоции.

По сторонам осматриваться не хочется. Но даже краем глаза замечается, что вокруг слишком много красного. Слишком.

Не просто резал, менял цвет мира. Вместо кистей кинжалы, а вместо колера...

Будто не они его поймали, а он специально собрал их сюда. Чтобы разобраться быстро, эффектно и далеко не ходить. А на самом почти ни царапины.

Так кто был охотником?

«Да ладно, не расстраивайся. Они знали, на что шли. Сами же выбрали достойного противника. И ты бы в любом случае их покрошил. У тебя выбора нет. Ну, может быть, разве не так мелко и без удовольствия. Но с удовольствием ведь… приятней?»

А ведь Ши даже не заметил, когда два сознания слились в одно. Может, сразу с первым ударом? А, может, и раньше. Недаром же перестал ощущать внутри себя чужое присутствие.

Значит, это происходит само, как выброс эндорфинов во время боя. Независимо от его воли. Неподконтрольно. И дух в курсе. На то и рассчитывал.

Как от него избавиться?

«Ты у меня спрашиваешь?»

‒ Ты же мысли не слышишь.

«Слишком громко думаешь. И, знаешь, обидно. Я тебе помог. Как обещал. А был бы ты один ‒ неизвестно, чем бы закончилось. Команда сильная. В любом случае: не убили бы, так основательно помяли бы. А тут ты почти и не запыхался».

Ши переложил оба кинжала в одну руку, как обычно, обтёр об одежду, убрал. Сам вытерся, лицо и ладони. Начисто не получилось, но в темноте ночи не очень-то заметно. Перешагнул через распростёртое у ног тело.

Как-то всё нарочито, наигранно, словно киношные декорации. А ведь по-настоящему. И он ‒ хоть раньше тоже говорил, но верил не до конца, а теперь без сомнения ‒ реально зверь.

Профессиональный убийца просто работу делает. Тихо, аккуратно, без лишних жертв. Без наслаждения. Всё под контролем, сам под контролем. А тут безумие хищника. Не охота, бойня. Потому что к убийце добавился злобный дух. С одного отточенное до идеала умение, с другого страсть до чужой боли и предсмертной агонии. Что получилось?

Пошёл по стопам Кайдаша, из ущербного образца сотворил совершенство.

«Опять слишком громко думаешь. Но в нужном направлении».

Нет, это не он слишком громко думает, это чужая сущность всё сильнее проникает в сознание. И скоро мир опять подёрнется туманной дымкой, и Ши станет просто послушным исполнителем, а платой ему за работу будем удовольствие от убийства.

Хорошо, он не знает, где…

Стоп. Лучше о другом.

Что он обычно вспоминает? Бессмысленное. Просто, чтобы отвлечься. Вот оно: горячие ванны в Сумеречном храме. Как упал ‒ не нырнул, просто упал, ‒ разбивая воду, и она становилась розовой, смывая с него и растворяя кровь. Наверное, должна была жечь раны и ссадины, а ничего подобного Ши не чувствовал. Горячо было, но расслабленно и спокойно. На удивление спокойно. Или нет. Безразлично.

К чёрту! Да пошли они все, охотнички. Сунутся, потом сами пожалеют. Разве то, что осталось за спиной, не является впечатляющим доказательством ‒ ему больше нечего бояться. Некого бояться. Теперь пусть другие скрываются от него.