(джунгли)

глубоко под городом, глубоко, как в катакомбах,

(уимови)

или как…

— Ыш, — позвал он сквозь растрескавшиеся губы. Господи, какже ему хотелось пить! — Ыш, это не грязь, это трава. Или сорняки… или…

Ыш отозвался именем своего друга, но Джейк его и не услышал.Никуда не делось эхо от топота преследователей (более того, оно заметноприблизилось), но Джейк проигнорировал и эти звуки.

Трава, растущая из выложенной кафелем стены. Сокрушающаястену.

Джейк посмотрел вниз и увидел еще траву, много травы,ярко-зеленой, сверкающей под флуоресцентными лампами, растущей на полу. Акусочки разбитого кафеля теперь более всего напоминали осколки костей древнихлюдей, которые жили и строили до того, как Лучи начали разрушаться, а мир —сдвигаться.

Джейк наклонился. Сунул руку в траву. Поднял кусочкиразбитого кафеля, но также и землю, землю

(джунглей)

каких-то глубоких катакомб, или могилы, или, возможно…

Какой-то жучок-паучок полз по пригоршне земли, которую Джейкподнял с пола, с красной отметиной на черной спине, напоминающей кровавуюулыбку, и мальчик отбросил его с криком отвращения. Клеймо Короля! Правильноговоришь! Он пришел в себя и осознал, что стоит, опустившись на одно колено,занимаясь археологическими раскопками, как герой в каком-то старом фильме,тогда как бегущие по следу собаки настигают его. И Ыш смотрел на него, глазасверкали тревогой.

— Эйк! Эйк — Эйк!

— Да, — он заставил себя подняться. — Я иду, Ыш. Но что этоза место?

Ыш понятия не имел, чем вызвана озабоченность, которую онслышал в голосе своего ка-дина; он видел перед собой то же, что и прежде,обонял то же, что и прежде: ее запах, мальчик просил его найти, следовать заним. И запах этот становился все свежее. Ыш побежал дальше.

4

Пять минут спустя Джейк остановился вновь, крича: «Ыш!Подожди, остановись!»

Покалывание в боку вернулось, проникло глубже, но все-такиостановило мальчика не оно. Все изменилось. Или изменялось. И, да поможет емуГосподь, он знал, во что все менялось.

Над его головой по-прежнему горели флуоресцентные лампы, ностены покрыла зеленая растительность. Воздух стал сырым и влажным, рубашканамокла, прилипла к телу. Прекрасная оранжевая бабочка огромных размеровпролетела мимо его широко раскрывшихся глаз. Джейк попытался ее схватить, нобабочка легко и непринужденно ускользнула от его руки. Играючи, подумал он.

Выложенный плиткой коридор превратился в тропу в джунглях.Впереди тропа эта вела к неровной дыре в густой растительности, возможно, ккакой-то вырубке или прогалине. А дальше Джейк сквозь туман видел огромныестарые деревья, их могучие стволы покрывал мох, ветви переплели лианы. Он видели громадные папоротники, а над деревьями, сквозь зеленый покров, слепящее небо,накрывающее джунгли. Он знал, что находится под Нью-Йорком, должен находитьсяпод Нью-Йорком, но…

Пронзительно закричала мартышка, так близко, что Джейкдернулся и поднял голову, уверенный, что увидит ее прямо над собой, лыбящуюсяна него между ламп. А потом, леденя кровь, по джунглям прокатился оглушающийрык льва. Только этот лев определенно не спал.

Мальчик уже хотел развернуться на сто восемьдесят градусов идать деру, когда понял, что такой возможности у него нет; «низкие люди»(возможно, возглавлял их тот самый тип, который сказал, что «паппа сталобедом»), отрезали ему путь к отступлению. И Ыш смотрел на него с горящим вглазах нетерпением, ему явно хотелось бежать дальше. Ыш тупостью не отличался,но не выказывал никаких признаков тревоги, во всяком случае, не считал, чтовпереди их поджидает что-то ужасное.

Со своей стороны, Ыш тоже не мог понять, что происходит сДжейком. Он знал, что мальчик устал, чувствовал по запаху, но знал и другое:Эйк боялся. Почему? Да, в этом месте хватало неприятных запахов, преимущественнопахло людьми, но Ыш не считал, что они свидетельствовали о нависшей над нимиопасности. А кроме того, здесь был и ее запах. Теперь очень свежий. Словно онанаходилась совсем рядом.

— Эйк! — вновь тявкнул он.

Джейк уже восстановил дыхание.

— Хорошо, — он огляделся. — Ладно. Но не так быстро.

— Тро, — откликнулся Ыш, и Джейк без труда отметил ноткиосуждения в ответе Ыша.

Джейк двинулся дальше только потому, что выбора у него небыло. Он шагал по поднимающейся вверх по склону заросшей тропе (по восприятиюЫша, они шли по прямой, проложенной на горизонтальной плоскости, с того самогомомента, как лестница осталась позади), которая вела к прогалине или вырубке,обрамленной папоротниками и лианами, к безумному визгу мартышки и леденящему мошонкуреву охотящегося льва. А в голове вновь и вновь звучала песня

(в деревне… в джунглях… тихо, мой милый, не шевелись, моймилый…)

и теперь он знал, что это за песня, знал даже названиегруппы

(это же «Токенс» [20] с песней «Лев сегодня спит», покинувшейчарты, но не наши сердца)

которая исполняла ее, но какой фильм? Как назывался этотчертов фи…

Джейк добрался до вершины склона и края прогалины.Всмотрелся в ковер широких зеленых листьев и ярких пурпурных цветов (маленькийзеленый червячок как раз забирался в сердцевину одного из них), и в тот самыймомент в памяти всплыло название фильма, а по коже вдруг побежали мурашки, повсему телу, от шеи до пяток. Мгновением позже первый динозавр вышел из джунглей(громадных джунглей) и неспешно пересек прогалину.

5

Однажды, давным — давно

(пришла пора перекусить)

когда он был маленьким мальчиком

(черничный в чашки чай разлить)

наступил день, когда мать отправилась в Монреаль со своимарт — клубом, а отец — в Лас — Вегас на ежегодное представление осеннихпрограмм;

(и джем по-братски разделить)

случилось это, когда Баме было четыре…

6