Уже почти рассвело, когда в очередной раз приложив руку ко лбу Тома, я поняла, что жар начал спадать. Его дыхание уже не было таким отрывистым. Он мирно спал.

В этот самый миг на меня накатило такое облегчение, а с ним и безграничная усталость, что я уже совершенно не имея сил на то, чтобы отстраниться, прикорнула рядом с любимым, и тут же провалилась в глубокий сон.

Меня разбудили мужские голоса и конское ржание. Решив, что всё ещё сплю, и вижу сон, я попыталась от них отмахнуться, когда внезапно кто-то меня с силой встряхнул, и что-то выкрикнул. Распахнув широко глаза, я рывком села. Передо мной на корточках сидел один из моих соперников. Полковник Растиньяк в Бискаре представлял его нам как принца из Саудовской Аравии. Он был одним из тех, кто с особенной неприязнью воспринял моё участие в скачках. Я видела зависть, с которой он разглядывал моего коня. Ещё тогда, глядя на его гаденькую усмешку, я поняла, что он настроен на победу любым способом, даже не самым честным. И сейчас, когда ему выпала такая возможность, он наверняка собирался вывести меня из игры.

Я кинула взгляд на спящего Тома. Помощи ждать было неоткуда. Мне стало страшно.

Фантом для них никакой угрозы не представлял. Во-первых, он не был участником, а значит не мог претендовать на победу, что несказанно радовало принца. Во-вторых, он был сильно покалечен, и до сих пор, несмотря на адский грохот не пришёл в себя. Его судьба была предрешена – он пойдёт на корм диким зверям. Конь его, хоть и был по любым меркам чистокровным, тем не менее не привлекал принца, и его попросту застрелили.

Иначе дело обстояло с Мухибом. О, я и не пыталась скрыть своего злорадства, когда эти охотники за лёгкой добычей попытались его схватить. Ага, держите карман шире! Попробуйте усмирить этого зверюгу, который, за исключением меня, не выносит никого рядом с собой в радиусе десяти метров.

Что же, очень скоро они смогли сами во всём убедиться. Несмотря на их численное превосходство – пятеро на одного, ни одному из похитителей так и не удалось приблизиться к строптивцу. В ход шло всё: зубы, которыми от страшно кусался, копыта, которыми бил так, словно пытался с одного раза вышибить из них дух. Он не боялся их оружия. Потерять волю – вот, что было для него по-настоящему страшно.

Принц стоял поодаль, изредка выкрикивая приказания. Рисковать своей жизнью он не торопился, хотя заполучить непокорного конягу ой, как хотелось. Ну-ну, удачи…

Наконец, потеряв терпение, он, велев другим отойти в сторону, схватил в руку свёрнутую верёвку наподобие той, что у нас в Америке использовали ковбои. Они называют её – лассо. Петля мелькнула в воздухе и затянулась на шее коня.

Сердце ухнуло в груди, и провалилось куда-то вниз. Мухиб! Мой бесценный друг, единственная память от Вика – всё, что у меня оставалось от прежней жизни… Теперь, потерян и он.

Сморгнув слёзы, я отвернулась в сторону, чтобы не видеть торжествующих взглядов негодяев. Однако, что-то шло не так. Не смея поверить в чудо, я обернулась, когда услышала крики ужаса.

Мухиб, не желающий, чтобы его схватили, решил выкинуть последний фортель. Вместо того, чтобы замереть на месте и признать своё поражение, он резко встал на дыбы и понёсся прочь прямо через кустарник, росший на пути. Принц, вцепившийся обеими руками в конец верёвки, волочился по земле следом, и в считаные секунды исчез из поля видимости. Через несколько минут мы услышали его вопль.

Трое помощников отправились на выручку, в то время, как ещё двое остались меня сторожить.

Пользуясь тем, что главаря не было рядом, а стражники, хоть и не спускавшие с меня глаз, но всё же державшиеся на приличном расстоянии, я склонилась над Фантомом:

– Пожалуйста, Том, не вздумай сейчас приходить в себя, слышишь? Если, ты сейчас очнёшься, они тебя убьют. Я этого не переживу, понимаешь? Мне очень жаль, что так получилось, но меня не волнует моя судьба. Прошу, ты, только выживи. Что бы не уготовила мне судьба, я всё приму зная, что с тобой всё хорошо. Я люблю тебя.

Послышались шаги, и на поляне появился прихрамывающий принц, поддерживаемый слугами с обеих сторон. Физически, он пострадал не очень сильно, задета была его честь. Коню удалось вырваться и скрыться. Оазис был довольно большим, и поиски строптивой твари, как он отзывался о Мухибе, мог занять несколько дней. А время было на исходе.

Вернувшись, он, злой как чёрт, направился прямо ко мне. Заметив довольную усмешку, которую мне так и не удалось скрыть, он коротким ударом кулака в живот, заставил меня сложиться пополам. Дикая боль, подобно вспышке молнии, на миг ослепила меня. Дыхание спёрло, я упала, а он, уперев руки в бока склонился надо мной, и к моему величайшему удивлению заговорил по-английски. Несмотря на сильный акцент и неверные окончания, мне удалось его понять:

– Что, весело? Ты женщина, которая осмелилась бросить нам вызов. Тебя следовало казнить ещё тогда, в Бискаре, а не позволять участвовать наравне с мужчинами. Одно твоё существование – оскорбление для всех. Ну что же, я погляжу, как ты будешь веселиться, когда мои люди отвезут тебя в соседний Марокко и продадут, как рабыню. Там, тебя будет ждать успех. Восточные мужчины любят глупых блондинок, которым не хватило ума сидеть у себя дома. Очень скоро, тебя купит какой-нибудь старый извращенец, и ты будешь ежедневно молиться, чтобы Аллах послал тебе скорейшую смерть.

Да что же это такое, опять торги? Меня уже продавали на одних таких. Правда, тогда в моей жизни появился Фантом. Он спас меня. Но, теперь, всё по-другому. Теперь спасти меня будет некому. Том сильно ранен, и вряд ли будет способен двигаться в путь. Оставалось одно средство. Нужно разозлить принца так, чтобы он пристрелил меня здесь и сейчас, тогда не придётся переживать новых мучений.

Подняв голову, и воспользовавшись тем, что он низко склонился надо мной, я изо всех сил плюнула ему в лицо. Раздался вопль. Боже, я и не думала, что мужчина способен в гневе кричать фальцетом. Оказывается, на Востоке, плюнуть кому-нибудь в лицо – это всё равно, что проклясть его.

Он снова ударил меня, теперь по голове. Было больно, но всё же недостаточно для того, чтобы умереть. Принц вновь замахнулся, но тут же опустил руку. Похоже он разгадал мою игру, потому что, вырвав у помощника из рук ружьё, он взвёл курок, и, к моему ужасу направил дуло прямо на бесчувственного Тома:

– Надеешься, на лёгкий конец? Не выйдет. Сначала, я пристрелю твоего друга.

– Нет! – Вся моя напускная храбрость улетучилась вмиг. – Не надо, не трогай его! Я поеду с тобой. Позволю делать со мной всё, что хочешь, только оставь его.

Дулом ружья, он приподнял моё лицо за подбородок:

– Глупая женщина, одним выстрелом, я бы облегчил его страдания, но, раз, ты предпочитаешь, чтобы плоть его разорвали хищники, то так тому и быть.

Он отошёл от меня выкрикивая какие-то приказы своим людям. Мы начали выдвигаться в путь.

Жар! Нестерпимый жар вывел его из забытья. С трудом, превозмогая сильнейшую головную боль, он открыл глаза, и постарался осмотреться. Увидев в нескольких метрах от себя водопад, он судорожно сглотнул, и тут же поморщился от резкой боли в горле, в котором уже давно не было влаги.