Теперь, взглянув в непроглядную тьму глаз Эмилиано, она поняла, как он был напряжен и опустошен.

Тем не менее он не мог чувствовать себя так же плохо, как она. Как он мог так думать о ней?

- Ты не можешь так думать обо мне. Если ты не доверяешь мне, то зачем тогда женился? Если только…

- Если что? - холодно переспросил он.

- Это все неспроста. - В конце концов, он ни разу не сказал, что Эмилиано любит ее.

Эмилиано прищурился и склонил голову.

- О чем ты?

- Даниель.

Он разразился лающим смехом.

- Так вот что ты думаешь?

- Почему бы и нет? Едва ли ты высокого мнения обо мне как о личности, если подозреваешь меня в попытке обмануть тебя… А ведь у нас еще не было медового месяца…

- Я не обвинил тебя в попытке обмануть меня.

- Неужели?

На этот раз он не ответил, и было очевидно почему. Он по-прежнему думал, что она была соучастницей обмана Викки.

- Если бы ты любил меня, то не стал бы ставить под сомнение мою честность, - сказала она, пылая от стыда и разочарования. - Но ты никогда не переставал верить в то, что я хотела быть с тобой только из-за того, что ты можешь мне дать. Ты всегда осуждал меня из-за того, что неправильно понимал смысл моих слов или поступков. И если это так, то я права: ты женился на мне только из-за Дэнни. Ты просто хотел вернуть его себе. - Она была не в силах поверить, что все это происходило на самом деле. - И, чтобы вернуть его, ты выбрал самый короткий путь - получаешь меня, получаешь своего племянника…

Поправка: ребенка, которого ты считал своим племянником. - Если ты действительно так думаешь, нам обоим стоит пересмотреть наши мотивы, - тяжело произнес он.

- Может быть, и стоит!

Казалось, просто невероятно, что их брачная церемония состоялась лишь несколько часов назад.

Но это была не просто ссора! Эмилиано ставил под сомнение ее честность. Ее мораль. Все. Все то, что составляло ее личность.

Он прикрыл глаза так, как будто почувствовал усталость. Устал от их спора. Устал от того, что, как ему казалось, было длинной цепочкой лжи и обмана.

- О чем ты думаешь? - наконец тихо спросила Лорен.

- Сейчас я уже не думаю ни о чем.

Запустив руки в карманы, он прошел мимо нее, желая насладиться видом из окна их спальни. Музыка стихла. Музыканты неторопливо убирали свои инструменты. Официанты прибрали со столов последние следы угощений.

- Не знаю, что и думать, - тихо добавил он.

- Знаю. - Лорен приподняла плечо в безнадежной попытке остановить набегающие слезы, которые была полна решимости сдержать. Следующее она произнесла с невероятным спокойствием: - Не думаю, что мне хочется проводить эту ночь вместе с тобой.

Эмилиано обернулся и посмотрел на нее долгим взглядом.

Его глаза отдыхали, глядя на мягкий овал ее лица, брови, похожие на огненные стрелы, зеленые глаза, чей блеск казался ему ярче и милее любых драгоценных камней; аккуратный носик с россыпью золотистых веснушек. Эмилиано всматривался в нее так внимательно, словно хотел навсегда запечатлеть ее образ в своей памяти. Затем, скользнув на прощание по вызывающе распахнувшимся полам ее халата, коротко кивнул. Эмилиано бесшумно вышел из комнаты.

Ночью Лорен ни на минуту не сомкнула глаз.

Диван в гардеробной комнате мало подходил даже для послеобеденного отдыха, не говоря уже о полноценном сне, но она просто не смогла заставить себя лечь в постель, которая должна была стать их брачным ложем. Но она также не желала вызывать подозрение у персонала. Если бы кто-то застал ее посреди ночи по пути в свою старую спальню, то непременно пошли бы слухи.

Теперь, с первыми лучами солнца, проскользнувшими под ставни, Лорен осознала, что страдает каждую минуту.

Когда ей невольно пришлось вернуться в комнату, где прошлой ночью между ней и Эмилиано состоялся тот роковой разговор, она содрогнулась.

Он не вернулся. Не то чтобы она не ждала его. В комнате все было так же, как вчера, когда он ушел. Постель была нетронута. Цветы, предназначенные для самой главной ночи ее жизни, поникли. Им суждено было прожить только день.

Как и ее браку, с горечью подумала она.

Он сказал, что отношения должны быть построены на доверии, но Эмилиано так никогда и не переставал сомневаться в ней. Доверял ли он ей когда-нибудь? Какова цена его доверию, рассуждала она, если единственное письмо смогло пошатнуть его уверенность в ней? Что еще она себе нафантазировала? Лорен просто не могла начинать жизнь с человеком, который так открыто презирал ее. И не так уж сильно, понимала она, сдерживая слезы, он хотел быть с ней. И даже если Викки не изменяла Анджело и Даниель был его сыном, Эмилиано никогда бы не поверил в то, что этот ребенок - часть семьи Каннаваро. Теперь он не станет претендовать на него или пытаться разлучить ее с Дэнни.

Теперь они стали друг другу никем.

Лорен чувствовала тяжесть в ногах, когда начала передвигаться по комнате. Открыв свой чемодан, она выбрала одежду, делая то, что должно, вне зависимости от того, как ей было больно.

- Ты уверена, что все в порядке?

На кухне Фиона спокойно кормила Даниеля яйцом всмятку.

- Знаю, что, когда ты вернулась, погода нас не обрадовала, но, Лорен, ты совершенно не похожа на себя. У тебя темные круги под глазами, ты явно плохо спишь, да и вся ты выглядишь довольно понурой, несмотря на свой восхитительный загар. - Улыбаясь, она перевела взгляд на Даниеля. - Неужели этот негодник не дал тебе отдохнуть?

- Нет, - стремительно ответила Лорен, не желая перекладывать на Дэнни ответственность за ее страдания.

- Что тогда? - Не отступала женщина, тщательно складывая кухонное полотенце. - Вероятно, это как-то связано с тем красавчиком, который увез тебя из дома? Он слишком много пообещал?

- Нет, конечно нет! - солгала Лорен, думая, что предположение Фионы почти попало в яблочко. Она очень хотела сказать правду, но она была не готова ни с кем делиться тем, что произошло на протяжении последних нескольких недель.

Лорен также не носила колец Эмилиано. Она оставила их на тумбочке рядом с кроватью. Она была рада, что они сохранили брак в секрете, потому что благодаря этому ей не придется объяснять всем и каждому, какой ужасной ошибкой он оказался.

- Все в порядке. - Она натужно улыбнулась Фионе. - Просто после того как я оказалась так далеко от дома, мне нужно о многом подумать.

Неожиданно она затосковала по матери. Лорен отчаянно захотелось вдоволь наплакаться и отвести душу на ее мягком плече. Пришлось приложить немало усилий, чтобы не расплакаться прямо перед Фионой.