От этой неожиданной демонстрации чувств по спине Нокса пробежала дрожь. Райд был не из тех, кто любит обниматься. Скорее наоборот. Будучи всего на несколько лет старше Нокса, он попал сюда, когда ему исполнилось девятнадцать. Райд весь состоял из острых углов, а в его светлых глазах читалась беспощадность. И ему присудили пожизненный срок.

– Не вернусь, – пообещал Нокс. – Никогда. Во всяком случае в качестве заключенного. Я буду навещать Норта…

– Нет, – оборвал его брат, который наблюдал за ними, прислонившись к решетке. Норт подошел к ним, и его карие глаза вспыхнули. – Ты не будешь ко мне приходить. Побереги силы. Не надо меня навещать.

– Что за хрень? – огрызнулся Нокс. – Я не собираюсь просто взять и забыть о том, что ты…

– Мы сказали дяде Маку, чтобы он нас не навещал.

– Это другое. Тюремные свидания убивали его.

Нокс не хотел даже думать о том, как тяжело ему самому будет сидеть напротив брата, все еще запертого за решеткой. Его собственная боль не имела значения. Норт попал сюда из-за него. Нокс готов был молча страдать во время визитов к брату, но знал, что будет к нему приходить.

– Да ладно, брось, – сказал Норт. – Я все равно очень скоро выйду на свободу. Тебе незачем сюда возвращаться. Понял? Если ты что-то захочешь мне сказать, просто позвони. Мы можем поговорить по телефону.

Нокс пристально смотрел на брата, и в его душе шла борьба. На протяжении последних восьми лет он видел Норта каждый день – за исключением времени, проведенного в карцере. Нокс спрашивал себя, как он сможет выйти отсюда и несколько месяцев, а то и дольше не встречаться с братом. Он ни за что не сможет забыть о том, что Норт все еще в тюрьме. Что он вынужден бороться за жизнь без его, Нокса, помощи.

– Эй, мужик, – вмешался Райд, как будто прочитав его мысли. Он хлопнул Норта по плечу. – Мы прикроем его. Как всегда.

– Слышал? – Норт широко улыбнулся, и к нему вернулась присущая ему самоуверенность. Он ткнул в сторону Райда большим пальцем. – У меня даже долбаная нянька есть.

Нокс кивнул, но только потому, что не хотел ссориться с братом. Его все равно ничто не смогло бы остановить. Он решил, что будет навещать Норта, что бы тот ни говорил.

– Ладно.

– Отлично. А теперь давай покончим с этими соплями.

Норт подошел к Ноксу, и братья обнялись. Эти объятия были крепче и длились дольше, чем те, которых удостоил его Райд.

Пальцы Норта впились в лопатки Нокса.

– Я скоро выйду, не волнуйся. И не забудь… найти эту малышку-медсестру, когда окажешься на воле.

Нокс отшатнулся от брата.

– Нужен я ей!

– Как знаешь. Ты спас ее. Возможно, она захочет тебя отблагодарить…

Нокс закатил глаза и потянулся к сумке.

– Я подыщу себе кого-нибудь в «Роско». Возможно, встречу какую-нибудь бывшую подружку, которая не успела выскочить замуж и нарожать кучу детишек.

– Мужик, как я тебе завидую. Не забудь сходить к «Милли» и заказать жареного цыпленка с картофельным пюре.

Райд фыркнул и махнул рукой.

– Я пошел. Это уже чересчур – слушать о жареных цыплятах и соблазнительных задницах, которых я никогда не увижу. – Прежде чем выйти из камеры, он наклонился к Ноксу, многозначительно всматриваясь в его лицо зеленовато-янтарными глазами. – Если на воле тебе понадобится помощь, у меня там есть свои парни. Тебе достаточно сказать слово.

– Спасибо, мужик.

Нокс кивнул, надеясь, что помощь Райда ему никогда не понадобится. Он был знаком с некоторыми из этих парней. С теми, кто отбывал срок вместе с ним. Они были не из тех, кто намерен порвать с преступным миром. А вот Нокс больше не собирался нарушать закон и причинять горе своим близким. Забота о семье отныне была у него на первом месте.

Когда они с братом снова остались одни, к горлу Нокса подступил комок.

– Прости, братишка.

– За что?

– За то, что упек тебя сюда. А теперь бросаю.

– Мужик, мы сделали это вместе. В ту ночь… ты не смог бы оставить меня дома. Я все равно пошел бы следом. Я был с тобой от начала и до конца.

Нокс не стал говорить брату, что это была его идея. Его план. Он должен был подумать о будущем и о том, чем может закончиться избиение насильника. Теперь последствия были очевидны. Он должен был предвидеть, как их арест и заключение отразятся на тете с дядей и на Кэти, психика которой после совершенного на нее нападения была очень уязвима. Он должен был подумать и о семье Мейсона Лири. Его близкие не заслужили такого горя. Но Нокс тогда вообще ни о чем не думал. Он был юн, зол и глуп. И расплачиваться за это ему придется всю жизнь.

В дверном проеме появился надзиратель:

– Пошли, Каллаган.

Нокс в последний раз посмотрел на Норта. Они не стали больше обниматься. Братья сказали друг другу все, что необходимо было сказать. Ни один из них не хотел затягивать прощание. В этом не было никакого смысла.

Этот смазливый негодяй снова улыбнулся своей фирменной улыбкой. Такой обезоруживающей, полной жизни. Красноречиво указывающей на то, что годы, проведенные в этом аду, его не сломили и он по-прежнему открыт миру.

– Увидимся на воле.

Нокс кивнул: комок в горле не позволил ему произнести больше ни слова. Он развернулся и вышел из камеры с маленькой сумкой в руках, в которой лежали немногие принадлежащие ему вещи. Впрочем, Нокс знал, что, вероятнее всего, сожжет их все до единой, как только окажется по ту сторону тюремных стен.

Он шел к выходу из камерного блока мимо решеток и лиц, расплывающихся у него перед глазами. Лишь одно из них он увидел абсолютно четко – лицо Райда. Тот смотрел на него, сидя за столом в окружении свиты. В памяти у Нокса всплыли его слова: И не вздумай, черт тебя дери, сюда возвращаться. Ты меня понял?

Что-то болезненно шевельнулось у Нокса в душе, когда он подумал о том, что Райд никогда отсюда не выйдет. Разумеется, он совершал дурные поступки – в этом месте невинных не было в принципе. Райд получил по заслугам, как и все они, но Нокс знал, что если бы не он, то и ему, и Норту пришлось бы здесь очень тяжело. Так что лично для него главарь группировки стал братом.

Райд кивнул и махнул рукой. Его губы изогнулись в насмешливой полуулыбке, и Каллаган понял, что в этот момент он думает о жареных цыплятах и соблазнительных задницах, по его мнению, ожидающих Нокса на свободе.

Каллаган коротко кивнул в ответ, зная, что больше они никогда не увидятся.

Надзиратель вывел его из камерного блока и повел по коридорам, открывая и закрывая двери, с жужжанием отъезжающие в сторону и возвращающиеся на место у них за спиной. Наконец Нокс и его сопровождающий оказались в административном крыле здания и вошли в ту же комнату, с которой Каллаган восемь лет назад начал свое знакомство с тюрьмой.