– Удачи, – равнодушно произнесла женщина-офицер, которую он видел впервые. Она пододвинула к нему документы, показала, где он должен был расписаться, и со скучающим видом поинтересовалась:

– Вам нужен транспорт?

Нокс колебался, думая о дяде. Он не видел его уже пять лет, они разговаривали только по телефону. Братья Каллаган настояли на том, чтобы дядя отказался от посещений. Видеть лицо старика было бы невыносимо… выражение его глаз причиняло бы им нестерпимую боль. Запретив дяде их навещать, братья Каллаган заботились не только о старике, но и о себе. Вне всякого сомнения, Норт теперь руководствовался теми же чувствами.

– До автовокзала недалеко, – наконец ответил Нокс. – Я доберусь туда автостопом.

Женщина-офицер что-то пробормотала в ответ. Было ясно, что его судьба ее совершенно не интересует. Нокс сомневался, что всех тех, кто покидал эти стены, ожидал у ворот личный транспорт.

Она потерла подбородок и придвинула к нему еще какие-то бумаги. Оказалось, что это были документы на освобождение. Нокс бегло просмотрел их. Будет что почитать в автобусе. Разумеется, ему предстояло следовать определенным правилам. Несмотря на чувство вины, которое Нокс испытывал из-за того, что освободился раньше брата, он не собирался возвращаться за решетку из-за какой-нибудь глупости.

– Вот баланс вашего счета.

Женщина вручила ему конверт. Нокс заглянул внутрь. У него накопилось более девятисот долларов. Часть этих денег прислали дядя Мак и тетя Элис – несмотря на его просьбы не делать этого. Остальное Нокс заработал, занимаясь в тюрьме меновой торговлей.

Он сунул конверт в сумку и пошел к выходу. Зажужжала очередная дверь, и Нокс почувствовал, как бешено бьется его сердце.

Наконец-то его вывели наружу. Он шагнул в ослепительные волны солнечного света. Август в Техасе был настоящим испытанием, особенно в этой затерянной среди гор пустыне. Ноксу показалось, что он почувствовал, как расширяются поры на его теле. Футболка мгновенно прилипла к спине, словно потная рука, которую невозможно сбросить. Нокс подумал, что температура тут еще выше, чем в тюремном дворе. Солнечные лучи отражались от машин на парковке, волны жара колыхались над металлическими капотами и асфальтом.

– Пошли, я доведу тебя до ворот.

Жмурясь от яркого света, Нокс зашагал вслед за надзирателем по дорожке, ведущей к выходу. Он уже заметил изменение в поведении офицера – тот не оглядывался через плечо, чтобы постоянно держать Нокса в поле зрения. Надзиратель больше не опасался нападения с его стороны. Да и какой заключенный стал бы нападать на охранника, выводящего его из тюрьмы?

Нокс показал свои документы дежурным у ворот. Бегло взглянув ему в лицо, они вернули бумаги и кивком пригласили пройти.

Он обернулся, глядя на медленно ползущую в сторону последнюю преграду. Нокс не моргая наблюдал за раздвигающимися воротами, за расширяющимся просветом к свободе – зияющим проемом, за которым был огромный мир. Там его ожидала жизнь, в которой ему было отказано на целых восемь лет. Свобода. Теперь она принадлежала ему. Ворота скользнули в пазы и с глухим стуком остановились.

Сделав глубокий вдох, Нокс переступил последнюю черту.

Брайар вошла в медпункт вместе с доктором Уокером. Вместо жгучей тревоги ее охватило волнение. Учитывая то, что ей пришлось пережить, когда она была здесь в прошлый раз, вернуться сюда было безумием. С тех пор прошло уже две недели, но она все равно должна была бы испытывать ужас. Жуткие воспоминания способны полностью парализовать человека, но Брайар думала лишь о том, что, возможно, снова увидит Нокса Каллагана. Поблагодарит его и, глядя в ярко-синие глаза, снова заметит в этих кобальтовых глубинах то, что рассмотрела в то мгновение, когда его тащили к двери. Снова ощутит возникшую между ними связь…

Девушка покачала головой и сказала себе, что так не пойдет. Все эти фантазии, превращающие заключенного в героя, никуда не вели и не имели ни единого шанса воплотиться в жизнь.

Спасибо. Вот и все, что она хотела ему сказать. Только одно простое слово. Больше говорить было нечего. Она могла позволить себе лишь благодарность. И все же Брайар испытывала и другие чувства.

Нокс предстал перед ней в совершенно ином свете. То, что он сделал – с риском для себя, – изменило ее мнение о нем. Все изменилось. Брайар больше не боялась его. Влечение, которое она испытывала к этому мужчине… теперь в нем не было ничего дурного или опасного. Нокс больше не преступник. Он герой.

Джосая уже был на месте. Он встал из-за стола, чтобы обнять Брайар. С той ночи в больнице она его больше не видела, и ей было приятно прикоснуться к нему, убедиться, что с ним все в порядке. Мерфи тоже был уже в порядке, и ему предложили выйти на пенсию раньше положенного срока без сокращения выплат. У двери стоял новый надзиратель. Это была женщина немного за тридцать. Брайар подумала, что она выглядит гораздо более внимательной, чем Мерфи, и находится в лучшей форме.

– Джосая. – Когда медбрат и Брайар перестали обниматься, доктор Уокер протянул ему ладонь для рукопожатия. – Рад снова тебя видеть.

– Спасибо, что вернулись. – На лице Джосаи промелькнула болезненная гримаса. – Никто не осудил бы ни вас, ни Брайар, если бы вы больше сюда не приехали.

– То же самое можно сказать и о тебе, – ответил доктор Уокер.

Джосая пожал плечами:

– Я здесь уже десять лет. Понятия не имею, чем бы я еще мог заниматься, если бы бросил эту работу.

– Такой квалифицированный медбрат, как ты, легко нашел бы себе место, а вот «Девилс Рок» с тобой повезло.

– Я слышал, что начальник тюрьмы проводит собеседования и набирает новых сотрудников… например, врача, прошедшего службу в армии. Думаю, то, что здесь произошло, действительно потрясло его и заставило зашевелиться.

Доктор Уокер повеселел:

– Прекрасная новость!

В душе у Брайар что-то оборвалось. Это ощущение было мимолетным, но она не могла отрицать, что в эту долю секунды перед ее глазами промелькнуло лицо Нокса Каллагана. Она должна была радоваться тому, что ее визиты в тюрьму вскоре прекратятся, но могла думать лишь о том, что его будут приводить в медпункт с прежней регулярностью, а вот ее тут больше не будет. Она уже не сможет коснуться ладонями его большого тела, являющегося ей в мечтах и вызывающего у нее внутреннюю дрожь. Не услышит его низкого голоса, от звука которого у нее по коже бегут мурашки.

Брайар судорожно вздохнула и прижала ладонь к раскрасневшейся щеке. Это не ускользнуло от внимания доктора Уокера, и он встревоженно обернулся к девушке:

– Брайар, с тобой все в порядке?

Он хотел спросить, хорошо ли она себя чувствует, снова оказавшись в этих стенах. Доктор Уокер считал, что ей не стоило приезжать сюда так скоро. Он даже предложил девушке отказаться от визитов в тюрьму. Но она настояла на своем.