– Давай еще раз! – потребовал Ярес. – Пошли! И внимательнее! Внимательнее!

Но и третий – контрольный – обход не дал результата.

– Ну ты, урод! – начальник службы безопасности ткнул мужичка носком ботинка. – Ты че, шутить с нами вздумал?! На бутылку развел? Где тело? Убью, паскуда!

– Да ты чего?! – работник морга аж пустил пьяную слезу. – За что сапогом-то?! Правду я сказал! Был такой клиент! Вот зуб даю – был! С утра! Вадька! Вадька! Где ты?!

Из какой-то темной подсобки выбрался молодой парень. Осоловелыми глазами посмотрел на гостей, попытался осмыслить, что происходит, но по лицу было понятно: не получилось.

– Вадька! – слезно просил мужичок, которого Ярес держал за грудки. – Посмотри на картинку, а? Видел такого? Скажи, только честно!

Парнишка постоял немного, переваривая информацию, затем взял фотографию Инженера в руки, пьяно икнул.

– Сегодня ночью, – пробормотал он. – Обычно не запоминаю. Но этот был. Весь грязный, в крови. Намаялись, пока тащили.

– Ночью? – Ярес сжал громадные кулаки, навис над пареньком. – Как ночью?! Он не мог попасть сюда ночью!

– Мог! – не согласился «молодой специалист». Упрямо сдвинул брови. С трудом поднял руку с часами к глазам, долго тыкал пальцем в стрелки. – Вот глянь! Пять утра. Я только недавно на смену заступил. Мужик был. Значит – ночью! Что тут непонятного?

Парень качнулся, чтоб не потерять равновесия, уперся ладонью в грудь собеседника. Ярес оттолкнул пьянчугу, и работника морга под руки подхватили «быки». Начальник службы безопасности недоуменно посмотрел на часы. Семнадцать тридцать… И вдруг он понял!

– Черт! – Ярес длинно, изощренно выругался. – Вот допился, придурок! Сейчас не пять утра! Пять вечера!

– Вечера? – паренек вновь икнул, попытался сконцентрировать взгляд на собеседнике, но не смог. – О! Как быстро смена прошла! Так че, мне домой? Не! Поспать бы…

– Ты ж полдня в подсобке валялся, – подал голос пожилой, – чего удивляться?

– Значит, пять вечера, – радостно засмеялся паренек. – О! Контакт!

– Тьфу! – Ярес в сердцах плюнул на пол. – Где же тело этого мужика?

– Так увезли, наверное! – обрадовался Вадька. – У нас машина была. Забрала… это… в крематорий… Наверное, туда попал.

– Что? Вот так, сразу?! – искренне удивился начальник службы безопасности.

Молодой «кадр» уже не способен был ничем помочь. Он вдруг осел на пол.

– Вырубился! – сказал один из подручных Яреса. – Шеф, начисто вырубился. Мертвецки пьян.

Начальник службы безопасности присел возле пожилого мужичка.

– Слышь, ты! – угрожающего рыкнул он и ткнул стволом пистолета в нос второго пьянчуги. – Щас мозги вышибу! Говори: могли тело увезти?

Мужичок затрясся от страха, жалобно посмотрел на Яреса. Забормотал тихо, но быстро:

– Вообще, не положено. Не положено такое. Надо ждать. Вдруг родственники? Опознают. Заберут. И нам хлопот меньше. То-се. Но Вадька… Он, наверное, перепутал. Не разобрал, где новички, где… Ну, понимаете? Не того засунул… Сгоряча. Я не виноват! Пьяный же он! Сами видите…

Мужичок зарыдал, съежился, прикрывая голову руками.

Ярес поднялся на ноги, засунул ствол в кобуру.

– Надо ехать в крематорий, – решил он. – Проверить все до конца.

– С этими что делать? – спросил один из бойцов, пнув пожилого. – Свидетели?

– Оставь, – брезгливо поморщился Ярес. – Какие свидетели? Лыка не вяжут, мозги начисто проспиртовались. Оставь! Не вешай лишнюю мокруху…

«…Теперь знаю: наша секретная лаборатория называется „Ноев ковчег“. Библейское название. Знаковое. Все, абсолютно все свидетельствует в пользу моей догадки о целях доктора Вербинского. Черт! Никак не могу отвыкнуть – по старой привычке называю его доктором. Нет! Он хуже, чем варвары Третьего рейха, проводившие эксперименты над узниками концлагерей.

Как все несправедливо в жизни! Мне, когда рухнул дом и погибли несколько человек, дали пятнадцать лет. А Вербинский проводит опыты над гражданами нашей страны, никто его не сажает, хотя этот монстр уничтожил больше людей, нежели обрушившийся не по моей вине дом… И ведь кто-то спонсирует его исследования, кто-то прикрывает чудовищную лабораторию! Даже выделил под нее бывший военный городок… Господи, неужели это на уровне правительства? Тогда нам, россиянам, вообще незачем жить. Если власть покровительствует таким опытам над собственными гражданами – России пришел конец.

Последние дни внимательно вглядывался в лица моих коллег – «кроликов». Мы пересекаемся часто: в столовой, на спортплощадках, в коридорах. Запомнил, пересчитал обитателей «загона». Раньше не пытался заниматься чем-то подобным, жил в своем мирке, почти отгородившись от товарищей по несчастью. Теперь убедился: одни люди пропадают, другие появляются.

Почему не думал об этом раньше? Мозг был занят другим, невольно я раз за разом возвращался в день трагедии моей многоэтажки… Теперь четко зафиксировал – не осталось почти никого из «стариков» – тех, кто был здесь до меня. Что это значит? По-моему, вариант только один, ведь глупо надеяться, что Вербинский отпускает пленников на свободу. Их убивают. Вернее, существует некая очередь. Очередь на прививки. Подопытным «кроликам» вводят модификации препарата, затем вирусы, направляют несчастных в карантинные блоки. И пока оттуда никто не вернулся.

Это значит, что препарат Вербинского не работает. Люди умирают, один за другим, и в лаборатории готовят новые модификации «чудо-сыворотки». А потом вызывают следующего «кролика», по списку. В порядке живой очереди? Значит, скоро доберутся и до меня…

Теперь при каждом зове в белый купол покрываюсь холодным потом. Иду, будто на расстрел, пытаюсь успокоиться, ведь очень важно делать вид, что я ни о чем не догадываюсь. Иначе будет хуже: они поймут, что «кролик» опасен, изменят очередность. Безмозглых дураков отодвинут, сначала проведут опыт над тем, кто ищет возможность убежать с базы…

Сегодня опять был там. Внимательно следил за тем, что делали врачи. В вену ничего не вводили, только забирали кровь на анализы. Много взяли, десять или пятнадцать кубиков. Значит, несколько исследований хотят провести. К чему бы это?

Вербинский был необычайно деятелен, энергичен, словно в него вставили свежие батарейки. Бегал по залу, среди приборов, жестикулировал, вновь пытался со мной разговаривать. Другое дело, что теперь я не настроен на беседы. Так… вяло улыбался, обозначая интерес… Какой смысл разбираться во всем, если не переживешь «эпоху»? Эпоха – это слово я поставил в кавычки. С иронией. Маленькая моя эпоха… В которой узнаешь о собственной стране чудовищные вещи. Эпоха, в которой умирают и те, что слепы, и те, что прозрели. Время, когда не остается свидетелей…

Вербинский непрерывно ораторствовал. Иногда перестаю понимать – он научный работник или шарлатан? Конечно, я слышал про ясновидящих, даже про магов. Признаться, допускаю мысль: кому-то удается заглянуть в будущее, рассказать человеку, что его ждет впереди. В это могу поверить, хоть и с трудом. А вот в магию…