Тцар вежливо осведомился:

– Вас что-то тревожит, дорогие гости? Скилл помолчалмгновение, глаза смотрели исподлобья, а голос прозвучал ровно, даже чересчурровно:

– Благородный тцар… не этим ли блюдом ты намеренугощать нас?

– Это на всех, – сказал тцар с натянутой улыбкой, –но, я надеюсь, вы тоже оцените умение нашего повара!

– Уже оценили, – ответил Скилл совсемхолодно. – По достоинству.

Тцар встревожился, посмотрел на мага, потом на гостей, нодаже Скиллу показалось, что тцар чересчур выказывает недоумение, слишком уждемонстрирует.

– И что не так? – спросил тцар.

– Мы не едим свинину, – ответил Скиллровно. – Ваш повар, зная это, не стал подавать свинью в зажаренном виде,как вы едите обычно, но даже этот паштет он постарался украсить цветами, чтобыотбили запах. А ведь всем известно, что даже нечаянно съеденная свинина –большой грех для артанина.

Олекса ахнул, нож и вилка выпали из его пальцев, а рукавзметнулась к плечу, где пальцы должны были ухватить рукоять топора. Тцарбыстро взглянул в его белое от бешенства лицо.

– Вы – первые артане, ступившие в мой дворец!.. Мойповар мог вообще не знать, что артане едят, а что не едят. Или же не считал этоуж очень большим проступком… и хотел, чтобы вы оценили его мастерство. Словом,не надо это рассматривать как враждебность! Если вам вид этой свинины такнеприятен, я велю убрать, чтобы не смущать вас.

Он хлопнул в ладоши. Появились слуги, тцар указал на блюдо,но Скилл живо запротестовал:

– Ваше Величество!.. На благородный жест следуетотвечать благородным. Я прошу вас оставить это блюдо на месте. Мы, правда, кнему не притронемся, но всем нам в самом деле доставит удовольствие видеть, каквы… будете есть это…

Он не договорил, смотрел прямо и чисто, однако даже Придонуловил глубоко спрятанное тяжкое оскорбление в адрес куявского тцара и всех натой стороне стола. Да, пусть едят это нечистое животное, пусть. Нет вышезрелища, чем видеть унижение врага.

Тцар, похоже, все же не уловил подтекста, небрежнымдвижением головы отослал слуг в свои ниши.

Старый маг наклонился через стол к Вяземайту. Выцветшие отстарости глаза смотрели серьезно.

– Я прошу меня простить, – сказал онсерьезно, – я ни в коем случае не хочу никого обидеть… просто, как магу,мне важнее знать причины разных явлений или запретов, чем способы заточки мечейили как одним ударом разрубить двойной панцирь. Мне интересно, что лежит воснове запрета… есть свинину?

Вяземайт хмуро улыбнулся, кивнул в сторону Придона, Тура.

– Почему не спросить у них? Маг поморщился.

– Я знаю, что ответят. Что свинья – нечистое животное,ибо ест все… Ни одно животное не жрет все, только свинья! Это я уже слышал. Новедь и человек ест все!

Вяземайт кивнул.

– Вот вы и ответили. Маг смотрел в удивлении.

– Не понимаю.

– Вы уже ответили, – сказал Вяземайт ровно. –Человек и свинья едят все. Мясо человека и свиньи неотличимо. В глубокойдревности люди ели людей точно так же, как и всех прочих зверей. Потом, когданачали… подниматься по трудной дороге к богам, перво-наперво договорились неесть себе подобных. Но, как всегда, многие не соглашались. А когда запрет ввелисилой оружия, так уж пришлось, ибо силой можно подчинить даже несогласных… тоэти несогласные убивали людей уже тайком и ели, как и прежде. На базарахчеловеческое мясо продавали уже не как человечину, а как свинину. Я ж говорю,их мясо неотличимо. Затем, когда это стало совсем запретно, человеческое мясомогли есть только тцары, вожди племен. Но и они делали вид, что едят свинину.Так и не удавалось искоренить людоедство, что тянулось сотни и сотни лет… Еслине тысячи. Людей ели, несмотря на все запреты! Только прятали под свинину…Человеческое мясо подавалось теперь не только как лакомство для сильных мирасего, но и для тех, кто отказывался, чтобы опорочить их… ибо вкусивший человечинылишался вечного царства на небесах и становился презираемым на земле.

Однорукий маг слушал с неослабевающим интересом. Придонощутил, что сам с замершим сердцем прислушивается к этой жуткой истории.

– И тогда, – сказал Барвник понимающе, –решили запрет распространить и на свинину?

– Верно, – ответил Вяземайт. – Мы дажепомним, когда это случилось. Однажды один из тцаров по имени Тантал, принимаямогучего бога с другими богами, подал на стол мясо собственных детей.

Барвник ужаснулся:

– Как можно?

– У него были сотни жен, – отмахнулсяВяземайт, – и тысячи детей. А самое лакомое – плоть себе подобного! Таквот даже боги обманулись и начали поедать человечину, только сам Зевс, такзвали бога тех народов, понял разницу в мясе, разгневался… Не помню, что былодальше, кого-то бил, наказывал, низвергал, но серьезного ничего не сделал. Илидругой, царь Атрей, угостил Фиеста мясом его сыновей… Правда, потом Фиестсошелся со своей дочерью, а родившийся от такого союза Эгисф отомстил Атрею…Вот именно тогда наши жрецы и решили, что если даже боги обманываются, не всостоянии отличить человечье мясо от свиного, то надо запретить в наших земляхи свинину… дабы никто никогда не отведал человечины даже по незнанию!

Барвник содрогнулся всем телом. Лицо его приняло землистыйоттенок. Придону показалось, что его сейчас вытошнит. Однако, совладав с собой,однорукий маг сказал уже рассудительно:

– Ладно, что было, то было давно. Даже очень давно!Сейчас… сейчас даже говорить смешно, что человечину подадут на стол!

Вяземайт пожал плечами:

– Вы так уверены?

– Конечно, – ответил однорукий, потом вдругнаморщил лоб, в глазах появились осторожность.

– Я – нет, – ответил Вяземайт, – вы знаетепочему. Куявский маг нехотя кивнул.

– Догадываюсь.

– Потому мы и соблюдаем тот завет Яфета. Он его ввел незря, не зря! Много раз обжигался, видел, как другие обжигаются. Но простомународу можно и не объяснять причины. Яфет ввел – этого достаточно. А мы просточтим память своего великого предка. У вас же, не имеющих великих предков…

Маг сказал удивленно:

– Разве артане и куявы не от одного корня? Вяземайтусмехнулся.

– Докажите!

– Но легенды…

– Да кого эти легенды убедят? На то и легенды. Но мывыполняем заветы своего предка, разве это не лучшее из доказательств, что мы –его дети?

Аснерд крякнул и, достав из-за пояса нож, который невестькак пронес, отхватил здоровенный кус жареной оленины и тут же принялсязапихивать в рот, даже не поперчив, не посолив, не посыпав толченой душистойтравой, что усиливает аппетит.